Сергей Суханов - За рекой Гозан

© С. Суханов, 2020

© ИД «Городец», 2020

Сергей Суханов родился в г. Потсдаме, ГДР. Выпускник Санкт-Петербургского государственного университета. Филолог-скандинавист, экономист, журналист. Переводчик с английского и шведского языков. Член Союза журналистов Санкт-Петербурга и Ленобласти. Отец двух замечательных дочек.

Первые лучи солнца еще только высветили крышу кумирни, а послушники уже вовсю сновали по хозяйственному двору, торопясь до первого гонга натаскать воды и дров в кухню, напоить коз, сколоть с дорожек образовавшуюся за ночь наледь. В крошечных окошках жилого барака светлячками загорались огни жировых ламп.

Чуть позже из келий не спеша, с достоинством вышли жрецы. Повернувшись лицом к востоку и потряхивая перед собой ритуальным поясом кусти, они вознесли утренние яшты Ахурамазде и добрым духам-язатам.

Островерхую крышу кумирни-чортака поддерживали четыре толстых цилиндрических пилона, разделенных арками, отчего сооружение напоминало слона с башенкой на спине. На закопченном алтаре подбоченилась бронзовая урна со священным пеплом. Дежурный эрбад [2] Эрбады – младшие служители в зороастрийском храме. на рассвете аккуратно ссыпал в нее лопаткой угли из едва тлеющего кострища, а затем, торжественно распевая гимн, возжег утренний огонь Даргах.

Двор замыкали подсобные пристройки: сарай-дровяник, сенник, кошара и кухня с трапезной. За края пухлых соломенных крыш цеплялись последние клочья утреннего тумана.

Хозяйство ютилось у подножия холма, на котором возвышался храм Победного огня. Несмотря на ранний час, ступени лестниц уже были тщательно подметены. Каменные львы яростно скалили пасти, выпучив от усердия глаза без зрачков, словно и не переставали разгонять демонов ночи.

После завтрака послушники вновь рассыпались по двору, а эрбады и мобады [3] Мобады – зороастрийские священники более высокого ранга, чем эрбады. гуськом двинулись по лестнице к храму, чтобы провести утреннюю церемонию приношения огню.

Из ворот вышел молодой человек с переброшенным через плечо мешком, проворно, словно поскорее хотел покинуть суету храмового хозяйства. По проложенной среди белоснежных сугробов тропинке он направился к Еврейскому кварталу. Шерстяная вязаная шапка сбилась набок, открывая ухо и длинные черные пряди волос, а полы распахнутого несмотря на утренний морозец полосатого халата колыхались при ходьбе. Он торопился, но в валенках особо не побегаешь – онучи враз собьются в ком и начнут натирать ноги.

Мешок не обременял, хотя и казался громоздким. Юноша то и дело перекидывал его с плеча на плечо, но не потому, что рука уставала, просто ему так хотелось – не так скучно идти. Временами он на ходу наклонялся и, зачерпнув пригоршню снега, тут же отправлял в рот. В светлеющем небе тревожно кричали галки.

Вскоре показались знакомые хижины, сложенные из плит наломанного известняка. Даже в изгнании иврим [4] Иврим – ивр. иудеи, мн. число от «иври». не забывали традиции предков, поэтому, в отличие от парфян, строили дома из камня, а не из саманного кирпича.

Жилище Ицхака отличалось от домов других общинников лишь алией, надстройкой на плоской крыше. Юноша протопал вдоль стены с торчащими наружу комлями потолочных балок и нырнул под арку. Оказавшись во внутреннем дворе, он обогнул угол дома, затем пнул ногой невысокую узкую дверь – здесь, как и в Эрец-Исраэль, иврим опасались воров, поэтому широкие двери считались небезопасными. Покосился на прибитую к притолоке мезузу [5] Мезуза – в еврейском доме на косяк входной двери прикреплялся кусок пергамента с текстом молитвы, который служил оберегом. В новозаветное время ее изготавливали из разных материалов, в том числе из камня, вешали на косяк или ставили рядом с дверью. – не сбилась ли от толчка. Отодвинув плечом занавесь, вошел в комнату.