Петр Мультатули - Строго посещает Господь нас гневом своим… Император Николай II и революция 1905-1907 гг

Император Николай II воспринимал Самодержавие как русскую форму народовластия. Не случайно формула русской национальной идеи была: «Православие, Самодержавие, Народность», то есть Вера, Царь и Народ составляли единое и неразделимое целое. Епископ Феофан, Затворник Вышенский писал: «Издавна охарактеризовались у нас коренные стихии жизни русской, и так сильно и полно выражаются привычными словами: Православие, Самодержавие и Народность. Вот что надобно сохранять! – Когда ослабеют или изменятся сии начала, русский народ перестанет быть русским. Он потеряет свое священное трехцветное знамя». [60] Николай II. Венец земной и небесный. М., «Лествица», 1999, с. 57.

Царь был трагически одинок в своем служении. «Отчужденное одиночество – вот на что был обречен этот истинный и истовый православный христианин на Престоле Православного Царя. Теми именно свойствами своими, которые делали из него идеального Русского Царя, он становился загадочным и непонятным “лучшим” людям своей земли! Вот корень национально-общественной трагедии всего его Царствования, вот корень катастрофы, которая вырастает из этой трагедии» (архимандрит Константин). [61] Архимандрит Константин (Зайцев). Указ, соч., с. 448.

Это трагическое царское одиночество понимали тогда немногие представители больного русского общества. Но тем сильнее и еще более пророчески звучали слова лучших из них. Так, Н.А. Дурново писал в 1906 году: «Все и вся кругом Царя лгут, прямо и бессознательно. Все и вся пользуются Его именем для бесправных и пагубных дел. Царь – такая же жертва окружающего общества и своего времени, как и все, но неограниченное Самодержавие и помазание Божие – не звук пустой…Упование миллионов людей и бессознательная даже надежда миллионов на защиту Помазанника – не фикция, не праздная выдумка, а могучая нравственная сила. Когда личность Царя есть именно сосуд Божий, то, что есть у нас теперь, и когда народное бедствие дорастает до крайних границ несчастья, что скоро будет у нас, тогда <���… > этот Царь делается исполнителем Божьего Завета, забытого людьми. Как в оптическом фокусе сообщаются рассеянные лучи, так в этом Царе сообщается нравственная мощь и упование миллионов душ, выведенных обстоятельствами из нормы равнодушия, спокойствия». [62] О возрождении России. М., 1906, с. 17.

Одиночество Император ощутил, как только вступил на Престол. Правда, став столь внезапно русским Царем, Николай II был уверен, что традиционные опоры трона, такие как дворянство, генералитет и духовенство, будут ему служить «честно и нелицеприятно», как этого требовал дух присяги, как это было в предыдущие Царствования, тем более что вся мирная обстановка 1894 года как нельзя лучше этому способствовала. Но вскоре оказалось, что далеко не все из вышеназванных представителей, не говоря уже об обществе, готовы были оставаться лишь исполнителями царской воли. Оказалось, что многие из них стали полагать, что они вправе если не управлять Россией вместе с Царем, то во всяком случае активно в этом участвовать. Характер молодого и тактичного Государя, как нельзя лучше, как им казалось, способствовал этому. Николай II в течение своего Царствования все больше убеждался в ничтожном количестве людей, которые могли бы и хотели исполнять свои прямые обязанности, то есть были верноподданными Его Величества.

У него было много советчиков, но мало таких, кто был готов подставить плечо, нелицеприятно ему служить. Стали также выясняться недостатки системы управления, созданной при Александре III. «С первых же месяцев по восшествии на Престол Николай II убедился, что единого координирующего органа административной власти нет. Каждый министр вел свою политику, и очень часто рекомендации и желания главы одного ведомства прямо противоречили тому, что предлагал другой. Император начал практиковать создание “междуведомственных” комиссий и проводить небольшие совещания, на которых председательствовал сам. На них обсуждались различные общие вопросы, и молодой Царь внимательно выслушивал аргументы и доводы сановников, имевших за спиной многолетний административный опыт» (А.Н. Боханов).

Вначале Николай II доверял многим советникам своего покойного отца, а также Великим Князьям, своим дядям, что было вполне естественно: они справлялись с возложенными на них задачами при Александре III. Если учесть, что Николай II вначале воспринимал свое Царствование как логическое продолжение предыдущего, то понятно, что он не видел в то время необходимости в смене государственных сановников. Однако вскоре выяснилось, что между взглядами нового Царя и действиями его сотрудников появились первые разногласия. «Император Николай II глубоко уважал своего отца и не стал на первых порах менять его сотрудников. Он расставался с ними только постепенно, по мере возникновения деловых расхождений» (С.С. Ольденбург). [63] Ольденбург С.С. Указ, соч., с. 45.