Иван Глемба - Во времена Дира и Аскольда

Сын Тувора сделал свой выбор, избавившись от советника, но не от его влияния. На Аскольда поставили очень многие в окружении василевса, тем более, что он был привержен к христианству, конечно же, на варяжский манер и весьма условно. Ведь варяги в первую очередь были воинами. Для них меч на поясе и образ жизни, при котором они странствовали по морям и рекам, захватывая добычу, был гораздо более ценным, чем что-либо иное, в том числе и вера в распятого человека. Христа большая часть из них откровенно презирала хотя бы потому, что он не смог за себя постоять и дал себя распять. А это было недостойным, как для воина, поступком, тем более не могло быть примером для наследования. Тем не менее, в Византии жили по законам империи. Там следовало чтить распятого человека, как бога. Пройти мимо этого Аскольд не мог хотя бы потому, что это давало ряд весомых преимуществ.

Аскольд сразу понял местные порядки и то, что, если ты для виду примешь христианство, то с тобой будут совсем по-другому разговаривать. Ведь как не крути, а варягов сановники при византийском дворе считали варварами. В лицо чуть ли не кланялись и улыбались, а за спиной отпускали шутки и презирали. Даже служба у василевса не была защитой от насмешек и полупрезрительного отношения. Роскошь византийского двора в те времена превышала всякое воображение. Она и развращала, и возвышала, поднимая до небес власти и влияния. Ты был лучшим или одним из лучших при дворе василевса, но все равно в его ногах был грязью и пылью. Это, конечно, не говорилось впрямую, но подразумевалось. Таков был порядок. Сановники при дворе погрязли в интригах и ничто, как видел Аскольд, не могло их от этого отвратить.

Что же касается церкви и веры, то тут Аскольд для себя четко понял одно: она является ступенькой для власти и власти безграничной одного лица над остальными. И еще больше уверили его в этом посещения храмов, но в особенности Софии. Глядя на коленопреклоненных людей, Аскольд сравнивал их с русичами и понимал, что этот народ так легко на колени не поставишь, не заставишь делать то, что ему нужно. Аскольд хотел стать киевским князем и править, как василевс, без ограничений.

Глядя же по приезду в Киев на Дира, Аскольд понимал, насколько непросто ему приходится в сложившейся ситуации, когда у тебя совсем отсутствует поддержка народа, и ты опираешься только лишь на варяжскую дружину и незначительную часть местных жителей. Поэтому, как только Аскольд помог Диру подавить начавшееся восстание киевлян и утвердить князя на престоле, он без какого-либо сожаления о том, что покидает Киев, отправился вниз по Славуте, переплыл море и появился в Царьграде.

Флот, а он насчитывал около ста двадцати судов и почти пять тысяч воинов, побудили василевса принять Аскольда и его ближайших соратников, как гостей и друзей. Аскольду была поставлена задача, которую он вначале начал решать, воюя с противниками василевса, но это быстро ему надоело. Ведь ты в таком случае всего лишь выполняешь чье-то поручение, а не ведешь свою игру. Поэтому, посовещавшись с советниками, Аскольд начинает воевать там, где ему не указывали. В ответ василевс вначале укоряет его, а потом и откровенно угрожает, говоря, что будет поступать с ним, как с врагом, если он продолжит действовать в таком же духе.

В связи с угрозами и предупреждениями Аскольд и его сподвижники выбирают хитрую тактику. Они продолжают якобы для вида слушаться василевса, но своего не упускают. Обе стороны все больше разочаровываются друг в друге. Тем не менее, оба: и Аскольд, и василевс называют в посланиях друг друга друзьями. Ведь Аскольд не отказывается выполнять некоторые поручения василевса и его ближайшего окружения.

Между тем любая война чревата потерями. Не минует чаша эта и воинов под предводительством Аскольда. Свыше тысячи воинов из его дружины сложили голову на чужбине, но хуже всего, что зазорно пока еще для варягов, не в бою и с оружием в руках, а от непривычных для себя болезней в теплых краях. Поэтому ропот идет в войске Аскольда. Многие воины покидают его или остаются на чужбине без средств к существованию. Так что служба у василевса Аскольда все меньше радует, как и отношение к нему и к его воинам, которые, по сути, служат лишь расходным материалом в планах высокопоставленных лиц Византийской империи.

Тем не менее, на словах Аскольд верен василевсу и договоренностям с ним. В глубине его естества зреет желание показать свою силу. Для этого надо возвращаться домой на север или в Киев. Для начала Аскольд возвращается в Тавриду, а оттуда рукой подать до стольного града. Дир ждет его. Ситуация в Киеве сложная. Аскольд возвращается в Киев и остаётся в нем, несмотря на то, что на севере Руси уже несколько лет идет война.