Андрей Прохоренко - Сарифия

Я постарался сделать так, как сказал батька.

– Можешь даже глаза закрыть, но внимание не ослабляй, – раздался издалека, хотя батька был рядом, его голос.

Когда ты внутри умолкаешь, снаружи начинает говорить степь. Она тысячами запахов и звуков охватывает тебя. Ты начинаешь слышать шепот трав и говор рощиц, течение речушек и полет птиц. Это сложно передать словами. Надо, как говорил батька, учиться слышать и слушать, смотреть и видеть. Чтобы овладеть этим искусством сполна, нужны годы. Просто так само по себе в тебе ничего не возникает и не появляется. Зато мир, открывающийся тебе по мере того, как ты делаешь определенные шаги, навсегда остается с тобой. С одной стороны, этот мир поражает своей красотой и разнообразием, обилием красок, а с другой, чем больше ты видишь и слышишь, – ты начинаешь понимать все отчетливее, куда движется мир и ты с ним…

Из необычно тихого состояния слушания меня вывел голос Вернидуба:

– Не поддавайся очарованию степи. Зри, а не тай от того, что видишь и чувствуешь. Не состояние должно управлять тобой, а ты состоянием. В любой момент вошел и вышел. Не будешь выполнять это правило – быстро уйдешь из жизни, а тебе надо жить долго.

– Это почему? – спросил я, открывая глаза.

– Смысл жизни познается в жизни, – усмехаясь, молвил Задерига.

Одна его рука лежала на рукояти сабли, а другой он поддерживал травинку, которую покусывал. При этом отец внимательно всматривался в степь, отмечая в ней малейшие изменения, готовый в любую минуту отреагировать и принять меры.

– Увидишь то, что раньше не замечал, поднимешься над жизнью, многое поймешь, – пояснил Вернидуб.

Я тогда понял, что главное он не сказал.

– Сарифия с тобой поговорить хочет. Нравишься ты ей, – внезапно отметил Вернидуб. – Только не говори с ней прямо, а через энергетический шар. Я его сейчас для тебя создам. Понял?

– Попробую.

Я прикрыл глаза и вдруг слегка оторопел: передо мной, чуть слева от каменной статуи, стояла необычайной красоты женщина. Ее одежды чем-то напоминали скифские, но все-таки убранство Сарифии было отлично от них. От наряда Сарифии веяло чем-то неземным и загадочным, полным притягательности и одновременно едва заметной усталости и какой-то потаенной грусти. Тем не менее, присутствие Сарифии очаровывало. Лицо женщины, правильное с большими, широко раскрытыми глазами, диадема с кристаллом по центру лба, богатое убранство головного убора, – все говорило, что передо мной не обычная женщина.

– Сарифия показывает тебе себя, – раздался, как будто издалека, еле слышный голос Вернидуба. – Я буду с тобой говорить мысленно, а ты слушай. Меня от нее отличить ты должен.

– А что можно спрашивать у Сарифии?

– Подумай. Я тебя ни в чем не ограничиваю.

Внезапно во мне возникла мысль:

«Я Сарифия, прибывшая на Землю с планеты Яртия».

Сразу после этого я увидел внутренним взором солнце, вокруг которого вращались круглые шарики. Луч, исходящий из руки женщины, указал на одну из них.

«Моя Родина погибла давно. Мы приняли решение перейти на Землю. Части уолитов удалось уйти, но большая часть погибла. Здесь мы помогаем вам, но все меньше тех, кто видит и слышит нас. Мы умираем, как и здешний мир, но делаем это тихо и незаметно сами для себя».

«А почему ты решила выбрать камень? Ведь можно было воплощаться в телах людей».

«Люди? Людей все меньше. Их место, когда ты научишься видеть истинную суть, занимают кто угодно в людском подобии. К тому же камень прочнее. Пройдут столетия, даже тысячелетия, прежде чем он рассыплется, если, конечно, его не разобьют. К тому же при частых воплощениях способности рано или поздно будут забраны, а здесь я пока что их не потеряла. Тем более что мне помогают…».

«Батька помогает?» – уточнил я, но Сарифия оставила мой вопрос без ответа.

«А сколько лет ты уже здесь стоишь?»

«Скифов и сарматов видела, половцев и печенегов тоже, теперь на вас гляжу».

«А татар видела?»

«И не один раз. На мне все записано. Могу показать, когда это было в последний раз».

«А что хочешь за информацию?»

«Твое участие. На меня наезжают часто. Есть черные уйлы (каменные статуи, в которых воплощены темные энергии), которые противостоят мне и хотят меня уничтожить».

«А что я могу сделать?»

«Я научу тебя», – услышал я мысль Вернидуба.

«И ты сама по себе?» – продолжал я расспросы.

«Как и ты. А кто еще тебе нужен?»

«Семья и жена».

«А ты готов их защитить и сделать так, чтобы твои дети пошли по стопам отца?»