Андрей Прохоренко - Сарифия

– Ты, прежде всего, мужчиной внутри должен стать, а не только грудь вперед выставлять, да подбочениваться и ус крутить, видя молодицу. Или ты думаешь, что саблю получил, чему-то научился, в походы походил и на этом все, за тебя любая пойдет?

– А что мало?

– Немало и не много, – отозвался батька. – Что ты, что отец, – покосился Вернидуб на Задеригу, – себя слушать не хотите, но почему-то считаете, что у вас в жизни все должно сложиться благополучно.

– Так ты ж меня женил, – отозвался Задерига. – И неплохо вышло. Четверо у меня детей. На жену гляжу, и сердце радуется…

– Ты хоть себя не обманывай. Сын-то ладно, но у тебя в голове тямы должно быть больше. Что, не видишь какие сейчас времена?..

– Да, тревожное время, – слегка поморщился Задерига и почесал затылок, как бы стимулируя этим работу такого важного органа, как голова.

– Сарифия нас приветствует, говорит, что рада нас видеть, – перевел разговор на другую тему Вернидуб. – К себе нас приглашает в гости. Так что пойдем на холм.

– Ты не устал?

– Что это ты ко мне так участлив? – искоса поглядывая на Задеригу, спросил батька. – Мой час еще не пробил. Хожу пока что сам. Скажу, когда надо будет отдохнуть.

Недалеко оно недалеко, да упарился даже я, пока добрели до холма, тем более что не спешили. Возле холма немного постояли, батька о чем-то мысленно с Сарифией поговорил и сообщил:

– Сарифия сказала, что всех нас знает, а тебя – повернул ко мне Вернидуб голову, – давно заприметила.

– Так я ж в здешних местах не так много и бываю.

– А это значения не имеет. Страж есть страж. На то он здесь и стоит.

– И кто же его поставил сюда?

– Скиф Агнак. Он с Сарифией договорился, что она будет помогать ему, соплеменникам и друзьям его друзей, а в будущем тем, в ком увидит золотой колос.

– И что, во всех нас есть золотой колос? – не унимался я.

– Золотое зерно в колосе, – поправил меня Вернидуб.

– И что мы будем делать, когда поднимемся?

Вернидуб в это время переглянулся с Задеригой. Оба усмехнулись.

– Любить Сарифию не обязательно, но правильно относиться к ней – необходимо, – усмехнулся Задерига, глядя на меня.

– Догадался уже. Что вы меня все разыгрываете?

– Ты внимание выше пояса подними, а то оно у тебя частенько между ног болтается. Сила скоро тебе пригодится, – отметил Вернидуб, поднимая голову вверх и щурясь от солнца, выглянувшего из-за тучки. – Долго не пробудем здесь. Дело надо сделать так, чтобы никто нас не увидел, а то опять небылиц наплетут…

Батька намекал на молву, предписывающую ему связь с нечистой силой и прочие чудеса. Причем каждый, кто что-то говорил о Вернидубе, привирал свое и в результате случай обрастал такими подробностями, что батька выступал, чуть ли не могущественным колдуном, которого слушались духи, нечистая сила и черти. Естественно такой огласки Вернидуб не хотел. Лекарь он был, несмотря на годы, один из лучших на Запорожье и далеко за его пределами. Дело свое знал, да не всякого лечил…

– Вроде никого вокруг, – оглядевшись, предположил Задерига.

– Тогда поднимайтесь за мной. Сарифия нас заждалась.

Батька резво взобрался на холм, осмотрел с высоты, щурясь, не видно ли кого, но степь была пустынна. Хорошо было на вершине холма, привольно и как-то необычно, как будто ты ступил на территорию, чем-то отличную от той, что была у подножия холма.

Обернувшись к каменной мадонне, Вернидуб внимательно на нее посмотрел, и уведомил:

– Страж приветствует нас, говорит, чтобы чувствовали себя, как дома, но не забывали, что в гостях. Здесь его место. Лучше, если не готов, не приближаться близко.

– Это насколько не приближаться? – вырвалось у меня.

– На пять-шесть шагов, – охотно пояснил Вернидуб.

– А то, что будет? – не умолкал я.

– Хватить сотрясать воздух. Делом займемся. Я ведь не зря тебя сюда привел. Кое-что показать нужно. Да и Сарифия сегодня благосклонна к нам. Обычно она от камня, – Вернидуб жестом указал на статую, которая сложила руки чуть ниже пояса, – не отходит, а сегодня что-то погулять решила…

– Ничего не вижу, – признался я. – А ты? – повернулся я к отцу.

Задерига лишь по усам рукой провел, но ничего не сказал.

– Не хочешь ты видеть, не настроен, поэтому и не воспринимаешь то, что возле тебя находится, – сделал вывод Вернидуб. – Ты расслабься, но будь внимательным, позволь себе видеть и слышать так, чтобы воспринять потаенное. Главное, ничему не удивляйся. Что увидишь, воспринимай спокойно. А то ты неуравновешен и чрезмерно недоверчив.