Игорь Сычев - Холм девичьих слез. Часть 1

Король Лугайд покинул отряд на второй день, поручив обучение юношей Мерлу, Мейлиру и Лионелю. Обучение это длилось целую неделю, и все тело Мигела было покрыто синяками, царапинами и ушибами. Но он терпел. Мальчик был внуком римского ученого и охотней провел бы все это время за книгами. Но он был и сыном готского воина, поэтому его успехи в постижении военного ремесла были поразительными. Сам Мерл похвалил его. Только Кевин был недоволен тем, что, по его словам, «с Мигелом невозможно фехтовать». Ибериец всегда, когда юный принц набрасывался на него с мечом, дрался вполсилы, только парируя удары, и всегда проигрывал. Приблизительно также проходили поединки с его остальными друзьями, включая Таильтена. С прочими юношами Мигел дрался в полную силу, но они были старше и опытней его, поэтому ибериец опять оказывался в числе побежденных. Кевин наедине отчитал друга:

– Ну, если бы я не видел, как ты разделался с Рином на поляне, защищая Энгуса, я бы тебя простил. Зачем эти поддавки?

Мигел в ответ только пожал плечами. Этот ответ показался Кевину неудовлетворительным.

– У тебя неправильное представление о дружбе, – продолжал принц свои наставления. – Поддаваясь, ты и мне, и себе оказываешь худую услугу. Ну, представь, что я – не я, а какой-нибудь страхолюд из Дикого Края…

Кевин скорчил жуткую рожу, Мигел засмеялся, однако принц даже не улыбнулся:

– Вот возьму, и отправлюсь с тобой вдвоем в Северный Лес. Там полно волков и кабанов, им даже если захочешь, не станешь поддаваться. А может, и вправду встретим кого-то из…

Кевин неожиданно замолчал. Он заметил, что к ним направляется Мерл.

– Не будем об этом при взрослых, – шепнул принц другу. – По крайней мере, пока. И про рассказы Лоскенна – тоже никому ни слова.

Ибериец кивнул, а Мерл, подойдя, сообщил, что пора собираться в обратный путь. Пытаясь изобразить на лице искреннюю заинтересованность, Мигел спросил у воина, когда будут следующие тренировки.

– Где-то через неделю, – ответил Мерл. – Меня, правда, не будет, но Лионель тоже неплохой учитель.

Мигел старался выглядеть совершенно счастливым от услышанного, однако это ему, видимо, не удалось. Мерл по-своему расценил его разочарованный вид.

– Ты не горюй, что так долго ждать, – сказал он, хлопнув мальчика по плечу. – В замке вы будете тренироваться все свободное от школы время. И поляна возле монастыря вся в вашем распоряжении. Помнишь, как мои ребята учили тебя скакать верхом?

Мигел все помнил, все понимал, и убеждал себя, что нисколько не горюет. Быть другом юного принца – это значит сражаться рядом с ним во всех битвах. А книги пока подождут.

К концу следующей недели Мигел чувствовал себя в замке, как дома. Здесь царила атмосфера той сердечной доброты и непринужденности, к которой он привык в своей семье, а отношения между старшими и младшими являли собой такое удивительно редкое смешение уважения и добродушия, почтения и теплоты, что ощущать себя здесь лишним или чужим было просто невозможно. Мальчик постепенно познакомился со всеми обитателями замка. Он играл с маленькими Мельдином и Бритаэль, вел учтивые беседы с королем, епископом, и прочими королевскими советниками, и с удовольствием помогал королевским слугам в их повседневных обязанностях. Обожая лошадей, он вместе с Таильтеном много работал при конюшне, где подружился со старшим конюхом Кербалом.

Мигел узнал, что отец Элвин – крестный Кевина. Его старый знакомый Мерл был крестным отцом Мельдина. А суровый неразговорчивый Лионель – воин с тремя шрамами через все лицо – оказался любимым крестным принцессы Бритаэль, в котором она души не чаяла. Ему стало известно, что эти трое, включая вечно пропадающего на севере Федельмида, – ближайшие друзья короля. Еще он узнал, что Ормак – лучший повар во всей Британии, что Кинкар – сплетник и болтун, а также многое другое о нравах, положении и занятиях обитателей замка.

Конечно, принц Кевин делал все возможное, чтобы Таильтену и Мигелу понравилось в замке. Он искренне переживал о том, чтобы они не покинули его среди, как он выразился, «малышни и взрослых». И «малышню», и взрослых он очень любил, но ровесники есть ровесники. По той же причине он порадовал их подарками.

Подарки эти действительно были королевскими. Уже в первые дни своего проживания в замке Мигел стал обладателем прекрасной среброструнной арфы, богато инкрустированной золотом. Звучала она тоже великолепно, Мигел был в полном восторге, а Кевин, к вящей радости друга, заявил, что договорился с Мерлом о том, что тот будет давать Мигелу уроки игры на его любимом инструменте.