Дмитрий Абрамов - Новый Рим и славяне. Византийские мотивы славянства и Руси

– Рад видеть тебя, конунг. Врагов своих я победил давно. Но базилевс и его вельможи раз от разу находят нам новых, – злобно улыбаясь, отвечал германец Хилвудию. При этом он кивнул в сторону Юстиниана и ромейской знати, подмигнув стратигу и насмешливо скривив уста.

– Ведаю и я о твоих победах над склавинами за Истром. Прими моё поздравление, – добавил он уже серьёзно, согнав улыбку с лица, пересечённого косым шрамом от межбровья к десной (правой) щеке.

– Благодарю тебя, стратиг. Послушаем же, что нам скажут ромеи о своих «победах», – совсем тихо отвечал Хилвудий.

Германец понимающе махнул головой и стал прислушиваться к разговору. Речь держал императорский спафарий Калоподий. Хилвудий неплохо знал греческий язык, но нервная и сбивчивая речь спафария была с трудом понятна ему.

– Господин, промедление смерти подобно! Всего час назад отряд бунтовщиков-прасинов, вооружённых с ног до головы, числом более двухсот человек, пытался выломать ворота и ворваться во дворец. Слава богу, готы во главе с их досточтимым стратигом Мундом отбросили наглецов. Но силы мятежников растут. Они готовы повторить нападение! Положение крайне тяжёлое. Правда, господин, твой евнух Нарсес через своих слуг сумел передать вождям венетов большие деньги и этим добился их отказа участвовать в бунте. Но чернь уже избрала нового базилевса – твоего племянника Ипатия. Бунтовщики привели его в форум Константина, подняли по традиции на щит, возложили на голову вместо императорской диадемы золотую цепь, а затем облачили в пурпурную мантию, захваченную во время грабежа одного из дворцов. Тысячи простолюдинов взяли в руки оружие и готовы идти на захват дворца во главе с новым императором, – в спешке, брызгая слюной, тараторил Калоподий. [9] Своеобразные политические «партии» в византийских городах V–VII веков (главным образом в Константинополе). Появление «партий» связано с правом горожан возгласами высказывать в цирке своё отношение к правительственным постановлениям. Группировались вокруг спортивных цирковых организаций (факций), ведавших устройством цирковых и спортивных зрелищ. Назывались по цвету одежды правивших колесницами возниц (венеты – «голубые», прасины – «зелёные»). Возглавляли и тех, и других представители купеческой и землевладельческой аристократии, рядовые венеты и прасины были из городских низов. Венеты и прасины, как правило боровшиеся между собой, иногда объединялись и совместно выступали против правительства (восстание 532 «Ника» и др.). К VIII веку утратили политическое значение. – Примеч. ред. [10] Венеты (лат. Veneti, греч. Ενετοί) – название, использующееся для обозначения нескольких племенных групп, существовавших на территории Европы в конце I тысячелетия до н. э. – начале I тысячелетия н. э. – Примеч. ред.

В этот момент двери распахнулись, и в окружении своей свиты в зал, словно выплеснутая шумной морской волной, влетела взволнованная и прекрасная Феодора. Помещение заискрилось световым потоком женских одеяний, дорогих тканей, блеском золота и драгоценных камней. Румянец пылал на ланитах царицы, большие синие глаза её горели, алые уста были сжаты, но готовы к призыву и откровению. Сама же она была облачена в багряные одежды. Вместе с императрицей и её окружением в зал, наполненный чадом благовоний, ворвались струи свежего воздуха и запах молодых женщин, так что предводителю симмахов действительно почудилось дуновение морского ветра. Так сильный прибой швыряет волны на скалы или каменный причал, разбивая и рассыпая морскую воду мириадами мельчайших брызг и капелек. Стихия волнует, будоражит сердце и воздух, напоённый морской влагой и свежестью, легко и с упоением вдыхает всей грудью человек. Сердце Хилвудия взлетело вверх, ибо рядом с императрицей была та, кого он боготворил и давно хотел увидеть. Тут стратиг услышал взволнованный хрипловатый голос базилевса:

– Если бунтовщики захватят дворец, то пощады не будет никому. Сегодня с утра я уже был на ипподроме и клялся бунтовщикам Святым Евангелием в том, что прощу и забуду все их преступления, если они оставят оружие и успокоятся. Я обещал выполнить все их требования, но они были непреклонны. Раскаяние моё, видимо, запоздало. Они не хотели верить мне. Чего только мне не довелось услышать сегодня! В ответ на мои клятвы и призывы звучали угрозы и насмешки: «Лучше бы не родился твой отец Савватий, он не породил бы убийцу!». «Ты лжешь, осёл! Ты даёшь ложную клятву!». Толпа осыпала оскорблениями базилису…