Николай Андреевич Липин - Двадцать тысяч королей или гадание по Китайской Книге Перемен

Подчас дело доходило до абсурда. Приглашает вас знакомый по «срочному» делу. Вы мчитесь и спрашиваете: «Что случилось». – Да ничего особенного, Коля. Просто у меня сегодня юбилей , – отвечает знакомый. – Я хочу, что бы ты выпил за мое здоровье и сказал пару приятных слов обо мне . В зале сидят такие же как и я, непонятно откуда набранные «суслики». Некоторые из них отделываются дежурными фразами. Фуршет весьма скромен и символичен. Наутро ты узнаешь, что являешься членом Партии Пчеловодов, у которой накануне прошел учредительный съезд. Вот и твоя фотография с этого мероприятия уже выложена в сеть. – При чем тут пчеловоды , – переспрашиваешь в телефонном звонке своего «знакомого». – Ну ты ведь у нас трезвенник , – шутливо отвечает он. – А пчеловоды – все трезвенники. Иначе пчелы до смерти закусают. Да, кстати, Иванова, я тебе на съедения не отдам. Какого Иванова? На какое такое съедение? Сидишь, вроде, никого не трогаешь. Относишься ко всем доброжелательно, а тебя насильно назначают в «чудовища». В этом были возможности Столицы. Живешь, вроде, отшельником, а невольно пересекаешься с известными личностями. Эти знакомства иногда приносили немало хлопот. Неведомые люди тебя записывали в «организаторы» каких то событий, о которых ты слыхом не слыхивал.

Моя неопытность привела к тому, что я помимо своей воли был включен в списки тех, кого за глаза в около политических кругах принято называть «Золотце Наше». У этих людей фотогеничный и приличный вид. Они подобны «свадебным генералам». Поэтому они нарасхват на всяких мероприятиях, которым необходимо придать презентабельность. Приходилось более критично относиться к новым знакомствам. Так было и тогда, когда просили поддержать Партию Здорового образа Жизни. Спрашивается, ну кто может быть против здорового образа жизни? Пить меньше надо и утренние пробежки в парке желательно совершать. Но у лидера той партии были весьма оригинальные идеи. – Летом желательно не работать, ибо детьми заниматься надо. А зимой медведи, и те спят .

Дабы не впутываться во всю эту катавасию я принял твердое решение посещать лишь те мероприятия, куда меня пригласит Патриарх. И он пригласил. Это был Второй Съезд его Партии, которая имела «левый уклон». К съезду по своей инициативе напечатал календари с логотипом Партии. Лучше бы я этого не делал. Ибо этот незначительный поступок в корне перевернул всю мою жизнь. Съезд проходил в гостинице Россия, на месте которой ныне отстроен парк Зарядье. Собралось около двух десятков человек. Было понятно, что мероприятие это дежурное. Во время перерыва я хотел было покинуть это сомнительное сборище, но на улице мелкий функционер партии, курящий сигарету, жалобно попросил: – Не уходите. Нас и так мало.Так никого не останется. Это уже потом Партия разрослась до гигантских масштабов. Ее офис переместился в одну из высоток Нового Арбата, а съезды проходили в Доме Союзов. Это были мероприятия иного масштаба. Молодые политики из провинции мечтали попасть в поле зрения столичных партийных бонз. А девушки-провинциалки надеялись познакомиться с олигархами – капитанами отечественной промышленности, которые в обязательном порядке посещали подобные мероприятия.

Мне приснился сон. Я приглашен на прием. Скорее, это не прием, а аудиенция. Я стою в длинной очереди царедворцев, которые скопились на парадной лестнице роскошного дворца. Среди царедворцев мелькают знакомые лица деятелей московского политического бомонда, которые принадлежат к различным партиям. И хотя в различных телевизионных ток шоу они нещадно поливают друг друга грязью, здесь они мирно переговариваются и терпеливо ожидают своей очереди предстать перед влиятельным мужем. Мне это надоедает, и я тайком поднимаюсь по лестнице в парадную залу. Там на богатом троне восседает Андрей Александрович в торжественном одеянии. Наверное, такие носили дожи Венеции. Трон поражает своим убранством. Позолоченные львы мирно улеглись у его подножия. Подлокотники вырезаны в виде орлиных голов. Высокая спинка трона украшена золотой фигурой змея, свернутого в клубок. Гости подобострастно в великом волнении и трепете подходят к патриарху, преклоняют перед ним свои колени, прикладываются к его длани и в волнении отходят. Я понимаю, что мне необходимо вернуться на парадную лестницу и дождаться своей очереди преклонить колени перед могуществом патриарха. Во сне я толком не понимаю, чему поклоняются царедворцы – богатому одеянию и величественному трону или же моему патриарху. Странно. В руках у меня пустой лист бумаги с моей подписью. Этот лист я должен буду вручить патриарху: «Отдаю, мол, тебе мою душу. Вот и автограф мой. Подписываюсь перед твоим могуществом. Пиши, что пожелаешь над моей подписью на пустом листе. Я на все согласен». Я понимаю, что не сделай я этого, то попаду в черные списки, неведомо кем составляющимися и неведомо где хранящимися. И житья мне в этом случае не будет. Проснувшись, я осознаю, что великих людей нельзя не страшиться. И пусть по жизни они носят непрезентабельные костюмы и ботинки на танкетке марки «Скороход», во снах они облачены в пурпурные рясы, вышитые золотой нитью и восседают на ослепительных тронах, в изголовье которого примостился Змей,