Константин Жемер - Когти Каганата

– Не, на великана я не потяну. Эта штука не для меня.

Между тем Динэр Кузьмич не спешил сбрасывать с себя мантию триумфатора. Почти со сталинской медлительностью и достоинством он опустился на стоящую у стены каменную скамью. Вдоволь посидеть в картинной позе, однако, не довелось – рядом послышался взволнованный шёпот старшины 2 статьи Суслина:

– Тащ младший лейтенант…

– Чего тебе? – милостиво осведомился триумфатор.

– Вы поосторожнее, а то стульчик-то, того… Ещё навернётесь ненароком.

Немедленно вскочив, Никольский согнулся пополам и, светя фонариком, взялся что-то рассматривать под скамьёй. Свои наблюдения офицер сопровождал странными пассами и нецензурными идиомами. Эти действия, естественно, привлёкли к себе всеобщее внимание, однако объясняться Никольский не спешил. Наконец, Герману надоело созерцать тощий, обтянутый бриджами зад младшего лейтенанта, и он спросил:

– Ну, что там такое?

Особист выпрямился, на его лице читалось сильное смятение.

– Ножек нет, скамейка висит в воздухе, – объявил он дурным голосом.

Все фонари немедленно обрушили на странную скамью потоки электрического света.

Никольский не соврал: всё обстояло именно так – ножки отсутствовали.

– Ничего страшного, в этом феномене советские учёные тоже разберутся, – справившись с чувствами, сказал особист. Подойдя к «верстаку», он вывалил на него содержимое своего рюкзака, а взамен начал деловито засовывать внутрь «когти». Покончив с этим делом, обернулся и отдал распоряжение фитисовским подчинённым:

– Э, доблестные воины! А ну, мигом рассовали по сидорам моё барахлишко!

Конечно, подобное самоуправство не могло не задеть Фитисова. Старший лейтенант даже сделал шаг по направлению к Никольскому – вот-вот схватит за грудки, но его остановил совершенно неуместный в данной ситуации возглас Артюхова:

– Товарищи, подскажите который час, у меня почему-то часы остановились!

Фитисов посветил фонарём себе на руку и заорал:

– Шо за дела?! Бока [122] Наручные часы (жарг.) не идут!

Часы стояли у всех. Герман порылся в рюкзаке и достал компас. Его фосфоресцирующая стрелка совершенно утратила направление на магнитный полюс и металась, подобно собаке, потерявшей хозяина.

«Ни часы, ни компас… Нет ни времени, ни законов природы… Здесь другой мир. Чужой, нечеловеческий!»

– Товарищи! – взмолился Никольский. – Не усыпляйте бдительности, поблизости нас подстерегают эсесовцы. Давайте покончим с ними, а потом займёмся изучением странных явлений.

– Пойдёмте, – поспешно сказал Крыжановский.

Куда именно направиться из зала с домиками, сомнений не возникало – в толщу скалы уходил один-единственный проход. Посветив туда фонарём, Герман обнаружил, что стены постепенно изгибаются дугой.

«Счастье, что здесь не лабиринт», – подумал он и зашагал вперёд. Они шли молча, казалось, чуткость, которой раньше так выделялся красноармеец Слюсар, теперь обуяла всех.

Световые лучи осторожно ощупывают пространство, тихо и вкрадчиво звучат шаги. Внезапно кажется, что впереди, на самом краю видимости, дрожит некое неясное свечение. Отблеск, не более.

– Потушите фонари! Быстрее, тушите! – выдохнул Крыжановский.

Электрический свет торопливо погас, но темнота не наступила – из дальнего конца коридора действительно шло легкое ровное сияние. Совершенно призрачный огонь – казалось, он вот-вот пропадет… Но не пропадал.

– Дорожка в ад, – буркнул за спиной Никольский.

– Куда-куда? – надменно переспросил Герман.

– Это я фигурально, – поправился особист. – Ада не существует.

Дальше основной коридор давал ответвление – именно оттуда исходил призрачный свет. Место, куда привело ответвление, действительно, ничем не напоминало геенну огненную – за рассыпавшейся в труху железной дверью, некогда, очевидно очень мощной, находилось обычное помещение, посреди которого стояла массивная, в три человеческих роста, цилиндрическая машина из тусклого серого металла. Необычным показалось то, что металл нисколько не пострадал от коррозии, а сама машина, несмотря на тысячелетний возраст, исправно работала! Причём, совершенно беззвучно. Из небольших окошек, забранных невероятно толстым стеклом, лилось замеченное ранее сияние.

Удостоверившись, что в помещении нет ни души, Фитисов бросился к механизму и упёрся лбом в одно из окошек.

– Не видать, шо там светится…Оно где-то глубоко-глубоко внизу…