Константин Кураленя - НА РУСЬ!

– Как ты думаешь, целитель Вэй, – спросил я китайца, размачивая в вине кусок лепёшки. – Выдаст меня Бату своему дядьке Угэдэюили нет? Есть смысл присоединиться к его армии?

– Бату уважает умелых воинов. С дядькой он ссориться не станет, не сейчас. Но ведь на свете очень много людей с именами не Аян, не Урус, не Джучи. И живут они неплохо, и Угэдэй-хан им не досаждает. Чем нехорошо имя Джамшид или Аргун?

– Пожалуй, пойду я с Бату в Северные земли, – понял я хитрого старика и принял окончательное решение. – Хочу своими глазами посмотреть на дела его.

«А как же патриотизм и любовь к Родине? – съехидничал внутренний голос. – Ты ведь присягу давал».

«Не смеши, – отмахнулся я. – Я не давал присяги князьям русским. Ты что думаешь, что они ягнята? Да они такие же алчные и кровожадные, что и монголы. А судьба их уже историей предопределена. Без этого поражения государство, основанное славянами, не приобретёт очередного опыта и не станет мощной державой».

«А зов крови предков? Неужели ты сможешь убивать своих соотечественников?».

«А зачем мне их убивать? – пожал я плечами. – Убийц и без меня хватит. Да и о крови очень здорово подумать надо. Того ли она цвета?».

– Дело за малым, – усмехнулся я вслух. – Избавиться от пут.

– Слаб и немощен старый Вэй, – зарядил китаец старую пластинку в ответ на мой вопрошающий взгляд. – Молодые и достойные воины должны своими силами решать вопросы свободы. Удел стариков – помогать им умным советом.

– Я вижу, что монголов ты ненавидишь не меньше моего. Откуда эти страхи? – укоризненно покачал я головой. – Всего и делов-то – чиркнуть кинжалом по верёвкам.

– Ты прав рус, ненависть моя сильна, но ещё сильнее страх. Я столько повидал таких казней, от созерцания которых волосы вставали дыбом. Я стар и хочу умереть своей смертью. – Закончил лекарь разговор.

Я понял, что союзников добыть себе свободу здесь не отыскать, и, отвернувшись к стенке, стал вспоминать всё, что знаю о хане Батые. Мои знания были почерпнуты из яновской трилогии о монгольских завоеваниях и посещений хабаровской научной библиотеки. Прочитав в восьмидесятых годах начало манускрипта из средних веков, я решил, что следует подготовиться к предстоящему хотя бы теоретически, и стал её абонентом. Очень нехорошо отзывалась наша история об предводителе монгольского ига. Самое главное, что я ничего о нём не знал, как о человеке. Но прозвище Саин-хан «Добродушный» оставляло маленькую лазейку для надежды.

Я знал, что хан Батый никогда не был Великим ханом всех монголов, что он был не в ладах с будущим Великим ханом Гуюком, сыном Угэдэя.

– Послушай Вэй, – повернулся я вновь к старику. – А ты знаешь имена принцев, что отправятся в поход, и кто всё-таки, чёрт возьми, возглавит набег?

– Во главе войск пойдёт Субедэй-багатур. Нойонами при нём будут два сына Тулуй-хана Мунке и Буджек. От Угэдэй-хана —Гуюк и Кадан. От Чагатая Бури – Байдар. От Джучи Бату – Орда, Шейбан и Танкут. Бату, как старший рода Джучи и хозяин улуса, идёт главным среди царевичей. Также пойдёт с ними брат Угэдэя Кулькан.

– Но почему войсками командует слуга? – удивился я. – Когда там полно наследников Чингизидов?

– Сказать «командует» было бы неверно, – задумавшись над поставленным вопросом, ответил Вэй. – Угэдэй- хан назначил Субедэя на военное командование, а Бату старшим в походе. А если честно, я думаю, что он специально навёл такую путаницу. Разделяй и властвуй. Если в войске нет реального командующего, то не будет и реального победителя. А при возникших склоках, царевичи непременно побегут жаловаться Угэдэю, тем самым подтверждая его власть и теша самолюбие Великого хана.

– А когда начало похода?

– Он уже начался. Войска на марше. Сейчас они скапливаются в Средней Азии у Хорезмского моря. – Спокойно ответил китаец.

Я же промолчал и продолжил воспоминания на тему «Как монголы завоёвывали Русь». Сейчас мне было интересно самому убедиться, так ли это было на самом деле.

«Убедишься, как же, – проснулось моё ехидное второе я. – На колу у Угэдэя как раз и убедишься. Ему будет интересно узнать о своём будущем».

Я не пошёл на поводу у подстрекателя. Действуя по принципу «утро вечера мудренее»повернулся набок и почти сразу уснул.

Мне ничего не приснилось. Проснулся я от злых выкриков и лязганья металла о металл. Такие звуки бывалый воин не спутает ни с чем. Вокруг меня шёл ночной бой. Я ещё не знал, радоваться мне или нет, но сердце бешено застучало от предчувствия скорых перемен.