Ольга Конаева - Лучинушка

Теперь Стеша не замечала безудержного весеннего сумасшествия. На душе было пусто и холодно. Не было в ней чувства радостного обновления, которое наступало каждую весну, жажда жизни сменилась апатией и равнодушием. На ферме работы прибавилось, коровы телились ежедневно и требовали дополнительного внимания и сил. Но Стешу это только радовало возможностью оправдать задержки на работе занятостью, да и физическая усталость оставляла меньше времени на раздумье.

Однажды, в ясное весеннее утро, виляя по дороге, объезжая и ныряя в ухабы, по деревне проехала черная иномарка. Встречая редких прохожих, она останавливалась и трое молодых людей, сидевших в ней, расспрашивали, как проехать к дому Стеши Буренковой.

Митяй, отсыпавшийся после вчерашней попойки, как раз выскочил по нужде в семейных трусах и растянутой до колен майке непонятного цвета, когда машина притормозила возле их двора. Он едва успел юркнуть за старый, разросшийся куст сирени. Укрытие было весьма жиденьким, так как листва ещё толком не распустилась, но, если присесть пониже, никто тебя не заметит.

– Кого это чёрт принёс в такую рань?… – проворчал Митяй, вздрагивая от холода.

Яркое солнышко, пригревавшее сквозь окно, оказалось обманчивым. Пробежаться бодрячком до туалета и обратно было бы нормально, но сидеть на сквозняке, тянущем из – за угла, да ещё после тёплой постели было не очень то уютно.

Тем временем из машины вышли трое. Два парня, высокие, стройные и спортивные, в тёмных очках, чёрных кожаных косухах и джинсах. Первый с затейливой причёской в виде тщательно выстриженных зигзагов на висках и такой же фасонистой бородкой, в левом ухе серьга в виде креста, на шее серебряная цепочка с крупным медальоном в виде черепа. Второй с тёмными волнистыми волосами до плеч. Парни были примерно его возраста, хотя поверить в это было трудно. Пропитый, опустившийся Митяй выглядел старше них как минимум лет на десять, а то и больше.

Третьей была девушка в такой же куртке и рваных джинсах, с тонким бледным лицом и огненно – рыжими, стриженными под прямое каре волосами, делавшими её похожей на инопланетянку.

– Хозяева!!! – крикнул зычным голосом тот, который с бородкой.

Митяй наклонился ещё ниже и натянул майку на озябшие колени. Появляться перед этими щёголями в таком наряде и, как всегда, небритому и лохматому, ему почему – то не захотелось. А они неторопливо прохаживались вдоль забора, время от времени окликая хозяев, разглядывали их покосившуюся, вросшую в землю избушку, о чём – то переговаривались, размахивая руками, и улыбались. До Митяя долетали только некоторые непонятные слова – самобытность, ракурс, колоритность.

– Может это покупатели? – пронеслось в Митяином мозгу, воспалённом после выпитого вчера первача, и настойчиво требовавшем опохмелки, – сейчас многие олигархи любят селиться в глубинке… А я тут сижу, как дурак, и теряю покупателей… Только сначала надо подумать, сколько мне за это имение запросить, чтоб не прогадать… Тут всё – таки и сад, и погребок, и воздух не то что в городе, и вообще участок золотой. А у них, небось, денег куры не клюют, так что особо торговаться не станут. Голова Митяя пошла кругом от предчувствия удачной сделки, а главное, следовавшего при этом традиционного магарыча. Первач, естественно, эти господа употреблять не захотят, наверняка они привыкли к виски, джину или ещё к чему получше. Вполне возможно, в их машине всё это есть, или, на худой конец, хотя бы бутылочка пивка, которая прямо сейчас помогла бы ему привести организм в равновесие.

Эта мысль заставила Митяя забыть о своём неприглядном виде. Он решил выйти из укрытия, чтобы обговорить все вопросы с покупателями, и начал было с трудом подниматься, но в это время второй парень достал из машины видеокамеру, причём не маленькую, какие есть теперь у многих односельчан, а настоящую, большую. Такими, он не раз видел по ящику, снимают на телевидении. Парень привычным жестом поставил её на плечо и начал снимать их халупу.

– Это ещё зачем? – удивился Митяй, снова сворачиваясь в бублик и пряча голову между колен. Неровен час, попадёт сиреневый куст в кадр, сильный объектив наверняка просветит его, как рентген, насквозь, и покажет то, что за ним прячется. И хорош же он будет в своей засаде. Однако долго выдерживать такую позу было непросто. Голова гудела колокольным набатом, возражая против непривычного соседства с коленками. Давно не утруждавшаяся физическими упражнениями спина откровенно угрожала радикулитом, желудок тоже был возмущен оказываемым на него давлением и порывался исторгнуть содержимое прямо здесь и сейчас. Мочевой пузырь вообще держался из самых последних сил.