Вячеслав Нескоромных - Завет Адмирала

Третья армия отступала южнее через Западно-Сибирскую тайгу по узким заснеженным дорогам. Тайга превратилась в ловушку, а отступление в условиях стратегического окружения: c запада преследовали войска двух красных армий, с востока был мятежный Красноярск, к которому стягивались отряды красных партизан, а с юга простирались обширные территории, контролируемые партизанской армией Щетинкина, у которого было более тридцати тысяч бойцов с артиллерией и пулемётами.

Выходило, что ощетинилась Сибирь против Колчака всем своим жёстким естеством, неуступчивым характером.

Особенно активно противилась власти и огрызалась Енисейская губерния, где свирепствовал алкоголик и садист генерал Розанов.

С генералом Розановым у адмирала Колчака отношения были напряженными. Колчак был категорически против методов террора, применявшихся на местах. Но в Енисейской губернии, несмотря на запреты, продолжала практиковаться система заложников и каждый день по приказу Розанова расстреливали несколько человек в отместку за неповиновение в различных местах сибирского края, а также чинили истязания и публичные казни в деревнях, не желающих подчиняться власти.

Красные войска давили, объявив тотальную мобилизацию и комплектуя свои армии путем активной агитации. Им это удавалось: манили посылами и призывами к расправе над теми, кто мешал получить обещанные блага и свободы. Не согласных и колеблющихся, слабо поддающихся на посылы, отправляли в сборные пункты и в регулярные части под конвоем.

Но наряду с регулярными войсками красной армии, терзающих деревни и полустанки, вдосталь было всяческих криминальных банд и людей, просто использующих мутное время для разбоя.

В окрестных деревнях, в стороне от тракта свирепствовала особенная по своим зверствам банда. Захваченных людей партизаны-бандиты раздевали донага и при морозе обливали водой, замораживая людей, глумясь и злорадствуя. Убивали как мужчин, так и женщин и детей. При подходе воинских частей эти зверские банды исчезали.

Сибирская армия двигалась, растянувшись длинной лентой бесконечных конных санок с двумя-тремя седоками в тулупах, с винтовками и баулами с провиантом и вещами. По узкой лесной дороге двигаться могли только двое саней в ряд, а если дорога сужалась, возникали пробки, обойти которые по глубокому снегу среди леса было невозможно. Приходилось останавливаться и ждать.

По мере продвижения людские потоки редели и крайне сложно было сохранять воинский боевой дух в такой-то неразберихе, отсутствии должного управления и снабжения: люди были голодны, плохо одеты и нуждались в самом необходимом.

При вынужденных остановках, которые происходили постоянно, арьергарду приходилось спешно занимать оборону, чтобы прикрывать армию и многочисленные обозы с мирными жителями от наседающих войск красных.

Пути следования отступающих войск армий Колчака были завалены брошенными санями, артиллерийскими орудиями и обозными повозками, которые передовые части не смогли вывезти из-за катастрофической нехватки лошадей: животные массово гибли от переутомления, холода и голода.

У деревни Дмитриевка Уральская дивизия, державшая более суток натиск красных войск, вынуждена была остановиться и расчищать завалы на заснеженной дороге.

Пока растаскивали завалы, освобождая дорогу и утопая в снегу по пояс, застрявшая дивизия почти полностью полегла под огнём пулемётов и была добита неуклюжим, через снежные топи, наскоком конницы красных эскадронов. Уставшие смертельно уральцы, голодные, без поддержки пулемётов и конницы были просто порублены и перемешаны со снегом.

После дикой, с звериным оскалом на лицах, рубки, поле боя выглядело как снежное, с мелкой зыбью и волной море, на поверхности которого как бы плавали тела порубленных солдат и пенилась волна с красным оттенком.

В котловине у посёлка Успенского арьергард Ижевской дивизии белых обнаружил множество трупов, которые были брошены отступающими: хоронить не было ни времени, ни какой-либо возможности. Большинство умерли от холода, ослабленные голодом и болезнями.

Раненные солдаты и казаки лежали вперемешку с женщинами и детьми: лица и тех и других были полны страданий. Тут же в беспорядке валялись трупы павших лошадей, обломки саней, оглобли, сундуки и ящики со скарбом, брошенные артиллерийские орудия.

Войска были утомлены долгим пешим переходом. Кто-то, вконец обессилев, садился в стороне от дороги и оставался умирать, безучастный и совершенно опустошённый. Войска красных, наступая следом за отходящей армией, двигались порой по телам сотен полузанесённых снегом людей, некоторые из которых были ещё живыми. Живым не помогали, а в лучшем случае обходили стороной, оставляя умирать не под полозьями саней, а своей мучительной смертью.