Владимир Андриенко - Дело помещицы Дарьи Салтыковой

– Вас приставили ко мне для помощи или токмо бумаги передать?

– Господин Дурново приказали мне состоять при вас, ваше благородие.

– Ваше имя Иванцов?

– Иван, ваше благородие. Иван Иванович.

– И что вам известно по делу Салтыковой, Иван Иванович? Ведь не просто так Дурново приставил вас ко мне.

– Я большое влечение к сыску имею, ваше благородие. Потому папашу уговорил пристроить меня к Юстиц-коллегии. Я ведь из купеческих, ваше благородие. Папаша не одобряет сего, но мешать мне не стал. Говорит и сие в его торговых делах может пригодиться. Коли сын по сыскному ведомству служит.

– И что вы знаете по делу Салтыковой?

– Дак про её дела Москва давно гудит, ваше благородие. Я ведь еще жалобу капитана Тютчева на Салтыкову помню.

– Тютчев?

– Капитан по землеустроительному ведомству, ваше благородие.

– Я знаю Тютчева. Дело не в том, где он служит. Что за жалоба такая?

– Дак был он любовником Салтыковой в прежние годы. Говорили, что знает многое про дела помещицы, да сообщить опасается, ибо Салтыкова его едва жизни не лишила.

– Вот как? – задумался Соколов. – Стоит мне навестить капитана Тютчева в его доме. Благо он ныне на Москве.

– А что мне прикажете, господин коллежский секретарь?

– Вы займитесь пока архивными делами по Салтыковой.

– Дак там их почитай десятка три наберется. Всеми заниматься?

– Нет. Поднимите – ка, Иван Иванович, все записи и челобитные, что поступали по делу крепостного Хрисанфа Андреева. С него мы это следствие и начнем.

– Токмо про одного Андреева смотреть прикажете?

– Да. Начнем с него. Мне этот персонаж кажется наиболее важным.

– Отправлюсь в приказ немедленно и все разузнаю.

– Краткую справку мне по тому делу составьте, Иван Иванович. Завтра увидимся. Приезжайте в присутствие, и мы с вами все там разберем.

– Будет исполнено, – молодой чиновник приветливо улыбнулся и откланялся.

А Соколов отправился к помещику Николю Тютчеву, что проживал с ним по соседству. Начать расследование коллежский секретарь решил именно с этого человека…

Москва.

Дом капитана Тютчева.

Большой каменный добротный дом Тютчева [10] Николай Андреевич Тютчев – дед поэта Федора Тютчева. был заметен издали. Хорошо жил на Москве помещик и дворни содержал при себе не менее 30 душ. Тютчев был землеустроителем и занимался межеванием, проведением по местности границ между землями различных владельцев и имел чин титулярного советника или капитана.

Тютчев встретил коллежского секретаря в своем кабинете и пригласил выкурить по трубке доброго табаку. Но Соколов не курил и отказался.

– Тогда может наливочки откушать изволишь, сударь? У меня жена знатные наливочки ставить мастерица. Не откажи. Уважь хозяюшку.

– Согласен, сударь. С превеликим удовольствием.

– Эй, Прашака! Подь сюды! – барин позвал молодую девку – горничную.

– Да батюшка – барин? – молодая дородная девица тут же появилась из – за дверей.

– Прикажи там наливки нам подать. И посуду серебряную да закусок. Гость дорогой прибыл к нам. Уважить нужно.

Девка убежала.

– Садись, сударь, Степан Елисеевич. Не спроста видать прибыл ко мне? Так?

– Так, сударь, Николай Андреевич – Соколов опустился в удобное кресло. – По государеву делу к тебе.

– По государеву? Ко мне? – искренне удивился Тютчев. – Неужто в нашем земельном ведомстве, что не так?

– Да, нет, Николай Андреевич. Про земельное ведомство мы говорить не станем. Я назначен вести следствие по делу помещицы Дарьи Салтыковой, которая тебе сударь, безусловно известна.

– Вона как! – вскричал Тютчев. – Неужто против Дарьи Николаевны дело завели? Да не вериться мне, что получиться из этого что путное. Сколь раз жалобы на неё писали? Знаешь ли? Раз 30, а то и поболее. Разным чиновникам писали. Откупиться Салтыкова, как и ранее откупалась.

– На сей раз дело приказано вести по именному повелению самой императрицы Екатерины Алексеевны.

– Правда ли то? Вот как! Дошло таки дело до государыни! Ох, как хорошо! Тогда может и будет чего. Хотя на Руси говорят, что царские милости в боярское решето сеются. Али еще говорят, жалует царь, но не жалует псарь.

– Сударь, я слышал, что и ты некогда жалобу на Салтыкову подавал. И меня особенно интересует это дело сейчас. Слово дворянина стоит больше чем слово крепостного.