Владимир Привезенцев - Сахалинский репортаж. Вокруг острова на мотоциклах. 1957 год

К югу, за сеткой дождя, скрылся Корсаков, город портовый, «южные ворота Сахалина». К пирсам его двух погрузрайонов подходят стотонные плашкоуты, двухтысячные «тисы» и 9-тысячные «либерти». Они везут машины и тракторы, яблони и консервы, мануфактуру и строительные материалы, потребные нашим городам:, поселкам, совхозам и новостройкам.

Маршрут уводит нас в сторону Анивы.

Трудно разобраться в полях южной житницы острова. Знакомые, много раз езженные места. В 1947 году переселенцы с недоверием сажали здесь первую русскую картошку. Не думали тогда рязанские и тульские, вологодские и калужские колхозники, что через десять лет тут будут зреть высокие урожаи картофеля, овощей, зерновых, выращенные их руками.

Шоссе бежит долиной Лютоги… Ближе и ближе надвигаются на нас горные отроги. Террасы, поросшие кустарником и деревьями спускаются к долине. Дорога начинает петлять. Один поворот, другой, третий – и из-за склона появляются белые домики, выстроившиеся в линию.

Это небольшая, но очень приметная в области стройка. Она началась недавно, в этом году, а сейчас уже близится к концу. Скоро двести сорок школьников из самых отдаленных уголков острова съедутся на отдых в «Сахалинский Артек».

Счетчики отщелкали лишь полсотню километров, а пейзаж радует глаз новизной. Гигантские красные осыпи спускаются к долине, зелень лепится на них, словно куски разного бархата.

Работой исполинского декоратора пришлось любоваться недолго: пошел «тягун» – длинный-длинный утомительный подъем, на котором мотор стучит глуше, а колеса начинают мелко дрожать.

Наш путь лежит на Невелик, через перевал на Западно-Сахалинском хребте, где горы чуть расступились, чтобы пропустить узкую ленточку дороги.

…Скользя по глине, машины километр за километром поднимаются к перевалу. Последнее селение на пути – Куликово. Привлеченный шумом из крайней хаты выбегает человек в ковбойке.

– В Невелик? Не попадете. В нынешнем году тут ни одна машина не проходила.

– А мотоцикл?

– Тоже.

Словно в подтверждение слов нашего последнего встречного по эту сторону перевала, на пути встает завал из сухих деревьев выше человеческого роста. Приходится разбрасывать в стороны крупные стволы. Хруст сучьев под колесами – дорога свободна.

Но что за дорога! С изнуряющей методичностью мотоцикл погружается в водяную ванну. Водитель перебрасывает руль из стороны в сторону. Стрелка спидометра дрожит между 30 и 40. Веер воды справа, веер воды слева. И так – два часа.

А «ванны» становится все глубже. Под лучом фары видно, как Станислав на ходу перекидывается из коляски на заднее седло и обратно, чтобы помочь водителю сохранить устойчивость мотоцикла.

Вскоре добавляется еще одна неприятность. На протяжении почти десятка километров поперек дороги уложены сухие деревца в руку-две толщиной.

Всему, к счастью, бывает конец. Машины останавливаются на бетонном мостике. Вода размыла и унесла грунт около него, а мост стоит как новый. Где-то далеко внизу журчит горная речка.

– Напьемся?

Аркадий шагает наугад в темноту и… проваливается. Чья-то крепкая рука успевает схватить его за воротник.

Огонек карманного фонарика долго прыгает в темноте. Хватаясь за тонкие стволы, спускаемся по откосу к воде. Нужно отдохнуть.

Вспыхивают в темноте красноватые огоньки папирос. Тишина. Кажется, что на свете ничего нет, кроме этой глухой ночи, холода и тумана.

Даже вдевятером мы чувствуем себя одиноко. Есть ли где-нибудь поблизости живая душа?

А впрочем, наверное, есть. Мы на южной границе, всего в нескольких десятках километров от Японии, в месте, которое иногда бывает неспокойным. В хорошую погоду с мыса Крильон видна синяя полоска чужого берега. А оттуда виден берег наш, и это не дает кое-кому покоя.

Совсем недавно вот сюда, к южной границе, в таком же непроницаемом тумане подошел иностранный военный катер. Он выбросил на воду резиновый плотик. На плотик спрыгнул некто Голубев, одетый в скафандр.

Человек в скафандре до 1951 года жил в нашей стране. Потом он совершил преступление, бежал за границу и был завербован американской разведкой. Голубева долго учили. Он объехал земной шар – Мюнхен, Кауфберейская школа диверсантов, США, Япония, военная база близ Саппоро…

Его учили, чтобы туманной ночью перекинуть на советскую землю. Движимый моторчиком, плот беззвучно скользил по воде к невидимому берегу.

А на берегу Голубева уже ждала встреча. Пограничники давно научились видеть сквозь туман, и они хорошо знали, что военные катера и «заблудившиеся» рыбачьи шхуны подходят к государственной границе неслучайно.