Айдас Сабаляускас - Три дня из жизни Филиппа Араба, императора Рима. День первый. Настоящее

– Это не табуретка. И не стульчик! – осмелился вступиться за римскую святыню Гай Цервоний Пап, занимавший в том же, прошлом, году должность второго ординарного консула (одна шайка-лейка). – Это самое настоящее и оригинальное курульное кресло. Подлинник! Оригинал! И спинка на нём имеется! Приглядитесь-ка повнимательней! Можно откинуться… ну, в смысле: на спинку – спиной, поясницей, хребтиной, а не копытами… и не ступнями! И отдохнуть от трудов праведных.

– Это не спинка, а какая-то доска-распорка! – не сдавался Филипп Араб, подозрительно созерцая блёклый и непрезентабельный предмет мебели.

– Вы только ещё разок всмотритесь, о, владыка Рима! Вперьте в сиденье свой зоркий и не ангажированный взгляд! На нём же тройной слой позолоты! Лишь за три скребка соскрести возможно! Качество высочайшее! Римское! – Пап словно профессионально занялся проведением тренинга-ликбеза. – Курульное кресло – оно и есть как трон. И даже лучше! Одно с успехом заменяет другое. А функционал у обеих сущностей вообще одинаков – под пятую точку! Чтобы не искать правды в ногах…

– А где же полностью золотой престол? Который большой и роскошный! Или, на худой конец, бронзовый с тройной позолотой? Где? Куда он подевался? Украли, пока я в Риме отсутствовал?

– А вы отсутствовали? – чуть не выпал в осадок Пап.

– Ну, не присутствовал же!.. Где престол, я вас спрашиваю?!

– Какой ещё престол? Тот, который был у шести легендарных римских царей?

– Да!.. эээ… а какие у них были троны?

– Из слоновой кости! С ножками в виде мощных звериных лап. Сидение и спинка тоже на темы животного мира изузоривались. Хищниками! Преимущественно львами! Ну, бывало, что и волками, а порой и… птичками-невеличками… У шестёрки царей Рима и в Храмах Богов стояли однотипные престолы. Одного поля ягоды.

– Вот и я такой хочу! Вносите!

– С тех пор, как с треском обрушилась и завершилась древняя царская эпоха, троны как класс из нашего обхода исчезли. Есть версия (не побоюсь её высказать), что наши римские цари были не коренными римлянами, а приблудными этрусками, – пустился в философские разглагольствования седовласый Пап. – Авторитарной культуре именно этого рода-племени был присущ атрибут «трона» или «престола». А когда царей свергли, ушли в небытие и троны. Сгинули и этруски, растворившись в общеримском этносе. Так что престолов римским… правителям не полагается… Царей нет, но остались принципы… эээ… принцепсы! Первые среди равных!.. или… или… или вы не истинный римлянин?

Филипп Араб скрежетнул и щёлкнул зубами, как голодный волк или лев, но сдержался, никого до поры до времени не съел – повёл себя, как подобает птичке-невеличке из разряда новичков:

– А равные – это кто, стесняюсь спросить?

– Не надо стесняться, государь! Тут все свои! И все хоть и свободные граждане, но ваши верные подданные! Спрашивайте, чего хотели!

– Тогда не стесняюсь и любопытствую: кто тут среди вас… равные?

– Все сенаторы! – безо всякого стыда и смущения рубанул Пап. – А вы среди них… среди нас… первый!

«Наглец! Первый ты… парень на деревне… эээ… первый в очереди на заклание. Жертвенный ягнёнок! Овца!!! Позор на твою седую голову! Срам!» – внутренне разнервничался Филипп Араб, на заметку Папа взял, но вслух о его печальной участи опять пока не высказался.

– Можно, однако, изменить традицию. Даже не изменить и не подправить, а… вернуться к исконной! – бросился развивать свою мысль Гай Цервоний Пап. – К нашим истокам! К Конституции и конституционной монархии… эээ, оговорился… не к севрюжине с хреном, а к просвещённому абсолютизму! К Ромулу, к Нуме Помпилию, к Туллу Гостилию, к Анку Марцию, к Луцию Тарквинию Приску, к Сервию Туллию, к Луцию Торквинию Гордому! Всем настоящим царям полагались и нынче полагаются троны. А вы-то государь самый что ни на есть настоящий! Подлинный и оригинальный! Без сучка, без задоринки! Без червоточины! Чего изволите ? Хотя… вот на этом самом креслице и Гай Юлий Цезарь, и Октавиан Август посиживали. Умещались. Не гнушались. Их пятым точкам было там уютно, комфортно и тепло…

– Стоп! Не надо меня убеждать! Я человек с понятиями! Коли не полагается золотых тронов, так и не полагается. Я чту наши устои! Я даже пешком могу постоять ! Садитесь! Всем сесть, я сказал! – гаркнул Филипп, а затем как будто поправился. – Присядьте, господа сенаторы, в ногах правды нет…

Император остановил свою речь и подумал: «Вы все у меня когда-нибудь да сядете! Не сейчас, так вовремя… В своё время и в свой час… Всему свой черёд ».