Станислав Гольдфарб - Путешествие к новым берегам

Синака понимающе кивнул: может, не уйдёт, может, не покинет.

– Вождь Урса, нет ли новых рассказов про другие земли?

Тот покачал головой:

– Нет, со стороны восходящего Огненного шара никто не проходил мимо нас. Подумай, Синака, может быть, и вам остаться здесь, пусть на один белый покров.

– Я знаю, что люди устали. Им нужна еда, тепло и жильё ко времени, когда полетят белые хлопья. До этого осталось совсем мало восходов и закатов. Но мы двинемся дальше.

Оба вождя замолчали.

Первым нарушил паузу Синака:

– Спасибо тебе, Урса, за сына Велеса. Таука – надежда нашего племени, мне кажется, он может стать хорошим вождём.

Урса поднял руку:

– Мы помним, как когда-то Велес вылечил моего сына. Разве Касу мог такое забыть!

Синака согласно кивнул.

– Наш камнедел Кертис тогда очень привязался к Тауке. Говорил, что из него выйдет хороший камнедел, потому что мальчик умеет читать рисунки на скалах. И вот что Кертис просил передать Тауке, – Урса протянул Синаке большую плоскую гальку, на которой были выцарапаны сцены, знакомые каждому охотнику племени: животные, люди, птицы, вода… – Кертис сказал, что мальчик всё поймёт.

Синака повертел гальку, но не увидел на ней ничего необычного.

– Обязательно передам. Я попросил, чтобы Таука показал твоему сыну Касу глиняную корзинку для приготовления пищи. Её придумал Таука. И как он только додумался готовить еду совсем иначе, чем это делают наши женщины?! Он нагревает воду камнями и бросает туда мясо и коренья. Получается очень вкусно! Поверь, Урса! Оказалось, что такое мясо можно готовить впрок и надолго.

– Касу понравилось. Он уже показал мне корзинку Тауки.

…Таука, получив подарок от Кертиса, как только не вертел гальку, пытаясь разгадать смысл подарка, прикладывал к галькам, на которых рисовал сам или срисовывал то, что видел в пещере Свирепой скалы.

– Галька как галька, – шептал Таука, продолжая рассматривать камень. – И ничего особенно на ней нету: олень, махальщик, вода. Но ведь для чего-то Кертис послал мне это.

Таука то откладывал каменную «картину», то снова брал её в руки, крутил-вертел, пытаясь вновь и вновь вникнуть в смысл послания. Что-то в этой картинке волновало мальчика, что-то заставляло опять и опять «читать» и «читать» каменный сюжет! Конечно, можно было бы, несмотря на усталость и волнения последних событий, самому отправиться к Кертису и спросить старого камнедела, зачем он послал эту гальку и что Таука должен найти в ней, но, во-первых, мешала гордость. Нет, Та ука сам отыщет все ответы. Во-вторых, в опустивших ся су мерках и в незнакомой местности идти через лес бы ло небезопасно, и в-третьих, раз Кертис отправил этот рисунок с одним лишь комментарием: «Таука всё поймёт», значит, он не хотел, чтобы его тревожили.

Таука даже попытался проследить чёрные вкрапления в камне, серые блёстки, вдруг они имеют тайный смысл…

Таука показал камень своей подруге. Теперь они вместе пытались разгадать, что хотел сказать Кертис…

Вот грузное тело лося с крутым горбом над передними лопатками. Брюхо зверя массивное, а длинная морда – с отвисшей нижней губой. Таука знал: охотники очень ценят её за нежный и приятный вкус.

…У лося подкосились ноги и вывалился язык – наверное, его долго преследовали охотники, и зверь упал от усталости.

Рядом с большим лосем – совсем маленький лосёнок. Он тоже словно упал на передние ноги рядом с матерью. Маленькая голова детёныша уткнулась в воду. Словно он решил напиться, но поскользнулся.

…Ага, огромный лось тоже в воде – волнистые полосы художника прошли по его телу.

Линии воды Кертис плавно развернул туда, где восходит Огненный шар. А в том месте, где они обрывались у самого края гальки, художник сделал дугообразное пятно. Вряд ли Кертис придумал рисунок сам, ничего подобного за время пути он видеть не мог. Возможно, услышал рассказ чужих охотников?!

Ничего не приходило на ум Тауке…

…Племена Синака и Урса продолжали праздновать встречу и чудесное спасение детей. Все уже знали, что охотники с берегов Бурного потока продолжат свой путь туда, где начинает свой восход Огненный шар и где, возможно, раскинулись земли Ангариды.

Никто не грустил от предстоящего расставания. Движение племён, смена мест и среды обитания оставались характерной чертой этого сурового времени. Изменение климата делало человека путешественником. А отсутствие нормальных бытовых условий – мобильным. Не так уж и много он мог взять с собой в путь. Племена постоянно перемещались в поисках хороших пещер, охоты, тепла, лучших условий для продолжения рода и племени.