Жерар де Нерваль: Король шутов

Король в данном случае выказал решительность, приводившую всех в изумление.

Каждый спрашивал другого – вернулся ли разум к нему окончательно, или же ему грозит опять потрясение.

– Я думаю что так! – говорил сам себе Бургундский.

Вдруг с улицы послышались какие-то крики, заставившие Карла VI вздрогнуть.

– Что там такое? – спросил он. Савуази, выскочивший на балкон, закричал оттуда:

– Герцог Орлеанский!

Он не смел докончить.

– Ну, что же такое? – Что с моим братом?

– Увы, государь, – он убит!

– Убит! – повторил король, опускаясь в кресло, вокруг которого столпились все сеньоры, кроме герцога Бургундского, который воспользовался общим смятением, чтобы исчезнуть.

– Рауль д'Актонвиль исполнил все с точностью, – говорил он сам себе. – А теперь остается только выжидать. Король не поправится… и предо мной останется только преступная женщина, которую парламент уж, конечно, не пощадит.

Затем, Иоанн Бесстрашный вышел через потайную дверь, быстро достиг своего отеля, выбрал лучшего скакуна и, в сопровождении нескольких преданных слуг, поскакал по дороге к Сен-Максану, велел изрубить за собой мосты и остановился в Реймсе, откуда решился наблюдать за дальнейшим.

Едва он выбрался из отеля Сен-Поль, как показались носилки. На носилках лежал умирающий герцог Орлеанский. Его не только ударили кинжалом, но еще и отрубили правую руку. Своей левой рукой он прижимал к груди тело убитого Жакоба.

Рауль д'Актонвиль догнал своего господина, увезя с собой отрубленную руку, которую бросил к ногам герцога со словами:

«Рукой от страсти неумелой

Я косу ей расплел несмело

И пояс развязал златой».

Когда носилки внесены были в залу, где находился король, при первом известии об убийстве упавший в обморок, то он все еще был без чувств.

Огромная толпа народа сопровождала носилки, где лежали мертвый и умирающий. Сзади всех шли Жан Малый и Гонен.

За ними следовал Рибле, таща за ворот Ришара Карпалена, который искал глазами герцога Бургундского, чтобы найти у него защиту.

– Вот один из убийц! – сказал Рибле. Герцог Орлеанский поднял в последний раз глаза на убийцу и прошептал:

– Мой сын! Сын Мариеты д'Ангиен, а вот этот бедный мальчик (он сделал усилие, чтобы поцеловать в губы Жакоба) тоже мой сын, сын Колины Демер. Ришар, ты убил своего отца и брата.

Затем голова герцога поникла: он умер.

– Это правда? – спросил растерянный Ришар.

– Правда, – отвечал Гонен.

– Правда! – прибавил Жан Малый.

– О, я несчастный! – крикнул Ришар.

Он быстро вырвался из рук Рибле, побежал к балкону и одним скачком очутился на нем.

Послышался глухой стук: Ришар ринулся оттуда и упал на свою мать, возвращавшуюся из театра Гонена. Оба были мертвы.

Тогда Жан Малый схватил за руку Гонена и потащил его в угол залы. Здесь он поднял свой капюшон.

– Узнаешь ли ты меня теперь? – спросил он. Свирепая радость светилась на этом страшном лице, которое Гонен сразу узнал.

– Обер де Фламен! – прошептал он, пораженный.

– В монашестве Жан Малый.

Король очнулся только поздно ночью. Он сохранил достаточно сознания, чтобы приказать арестовать герцога Бургундского, которого уже не нашли.

Впоследствии, благодаря сумасшествию короля, возвращению убийцы и Изабеллы Баварской, – благодаря апологиям убийства в устах Жана Малого, смерть Орлеанского стала считаться как бы подвигом добродетели!

Маргарита Гено удалилась в свое Бургундское герцогство, где суровый супруг ее, считавший ее оклеветанной, оставил ее в покое. Жан Малый остался в летописях истории как грозный оратор.

Что же касается короля шутов, то будучи предтечею Мольера в комедии, он и кончил точно также, как впоследствии Мольер: Гонен умер на сцене, играя свою любимую роль – роль Сатаны.