М. Р. Маллоу - Дело тётушки Кеннел

– Ну? Я слушаю вас. Что вы намерены делать? Останетесь вот так лежать?

Некоторое время Саммерс молчал.

– Не знаю, – сказал он, когда тишина стала невыносимой. – Какая разница?

Опять пауза. Она затянулась почти на минуту, после чего коммерсант спросил:

– Слушайте, доктор, вас не затруднит подать мне ночной горшок?

Доктор Бэнкс встала и достала из – под кровати то, о чем просил пациент.

– Можете не отворачиваться, – добавил он.

Она и не подумала отворачиваться. Коммерсант закурил, сел, сложив ноги на туалетный стол и поставил горшок на колени в качестве пепельницы.

– Вы очень кстати записали меня в сумасшедшие, – произнес он. – Теперь я могу и делать, что хочу, и высказать, наконец, все, что я о вас думаю. Спроса с меня никакого. Здорово, правда?

– Прекрасно, – одобрила доктор. – С интересом вас выслушаю. После того, как вы ответите на мой вопрос.

– Какой вопрос?

– О ваших ближайших планах, мистер Саммерс.

– Они вас не касаются.

– Ваш партнер придерживается иного мнения. Давайте постараемся его разубедить.

Коммерсант стряхнул в горшок пепел.

– Разубедить? – произнес он. – Зачем? Пусть себе думает, что хочет. Какая мне разница, что он думает?

– А вам все равно, что он думает?

– Совершенно все равно. Мне вообще все равно. Какая разница, кто что думает, если ничего не имеет смысла?

– Вы так считаете?

– Это не я. У мира свои законы. От вас ничего не зависит. Вы можете чего-нибудь хотеть, выворачиваться ради этого наизнанку. Можете что-нибудь ненавидеть – и тоже выворачиваться наизнанку. Это совершенно неважно. Ничего не меняется. Что бы вы ни сделали, ничего не меняется.

– Что вы имеете в виду?

– То, что и сказал: жизнь не имеет смысла.

Доктор ничего не ответила.

– Пока об этом не думаешь, – продолжал коммерсант, – еще ничего. Пока занят, вертишься, не бросается в глаза. Но рано или поздно это становится все яснее. И тогда уже никуда не деться. Что вы так смотрите?

– Мистер Саммерс, – медленно произнесла доктор, – помните, когда-то вы говорили о головоломке?

– Нет. Почему я должен это помнить?

– Потому, что раньше вы верили, что жизнь напоминает головоломку и считали, что следует уметь собирать ее части.

– Я всю жизнь притягивал факты за уши. Приукрашивал, подтасовывал, нес всякую чушь – чтобы только убедить себя в своей удаче. Самообман – и больше ничего. Реальность в своем натуральном виде – это такое…

Он изобразил плевок.

– Ну, что? Хотите что-то еще спросить?

Доктор пристально смотрела ему в глаза.

– Боитесь, что я наложу на себя руки? – поинтересовался коммерсант.

– Не боюсь, – ответила она, – но, тем не менее, я обязана спросить вас об этом. Не приходили ли вам мысли о смерти, мистер Саммерс?

Коммерсант издевательски поднял бровь.

– А вы знаете кого-нибудь, кому они не приходили?

И, когда доктор Бэнкс ничего ему не ответила, продолжил:

– Разумеется да.

– Что «да»?

– Приходили. Как приходили вам, Маллоу и всякому другому человеку, если только он не идиот от рождения.

– И что же?

– По-моему, вы надеетесь, доктор Бэнкс, а? Вы же спрашиваете у меня, что должны спрашивать. А про себя потихоньку надеетесь, что я и в самом деле освобожу вас от хлопот. Нет? – коммерсант с интересом смотрел на нее. – Ну, это вы врете. Впрочем, все врут. Так вот что: не надейтесь. Мысли о смерти мне, само собой, приходили, они мне нравятся, но мне не нравится несколько вещей.

– Что же это за вещи? – спросила доктор Бэнкс.

Коммерсант устроился удобнее. Прикурил вторую сигарету от первой, смял окурок в горшке.

– Вот например, – сказал он, – предположим, я это сделал. Только предположим, доктор. Вообразите, что будет с мисс Дэрроу. Она наверняка первая наткнется на то, что от меня останется. Ей придется со всем этим возиться. Объясняться с соседями. Уговаривать нашего безупречного отца Эбендрота, что произошел, мол, несчастный случай. Добиваться, чтобы меня зарыли, как положено, хотя мне на это будет совершенно наплевать. За что ей это? Она-то не виновата. Потом Маллоу. Это просто свинство с моей стороны оставлять его вот так.

– Вы так думаете?

– А вам очень хочется думать, что я только о себе и думаю?

Доктор продолжала смотреть на него своими пронзительными глазами.

– Продолжайте, мистер Саммерс, – обычным вежливым тоном сказала она. – Пожалуйста, продолжайте.

– Так вот, – охотно сообщил коммерсант, – станут ходить сплетни. Знаете, как это бывает? «То ли он украл, то ли у него украли, в общем, грязненькая история». Ну, не могу же я так с ним поступить. Реши он съехать, сдать дом станет невозможно, бизнес он погубит – ну, и так далее.