М. Р. Маллоу - Дело тётушки Кеннел

– Ах, эти гири! – Дюк хлопнул себя по лбу. – Конечно, гири! Ну, эти были во вторник.

– Вы имеете в виду, что были и другие гири? – поинтересовалась доктор Бэнкс.

– Да, вчера. То же ведь – дома гири. От часов. А то в офисе, доктор. Ну, наверху, где «Рекламное Бюро». Это механика гиря, шестнадцать фунтов. Там же его комната, на втором этаже, так он гирю за дверь выставил. А тут его прорвало. Опять, понимаете, мир переустраивает. «Глобализация, – кричит, – облегчит отношения между государствами и приведет к общему подъему экономики. Европа, Америка, Россия – единый мир с едиными правилами. Государство определяет, что можно и чего нельзя, защищает и проверяет!» Джейк ему три раза сказал: «Уйдите». Но вы же знаете Халло: он опять. Вот и…

– Мне кажется, вы запутались, мистер Маллоу, – вздохнула доктор.

– Нет, нет, – отмахнулся тот. – Два раза гири: дома и в офисе.

– Прекрасно, – несколько слишком вежливо сказала доктор, пристально глядя ему в глаза. – Пожалуйста, успокойтесь и скажите: что было с гирями в первый, а что во второй раз.

Маллоу перевел дух. Он устал.

– Я говорю, – опять начал он, – что во вторник утром мой компаньон выдрал из часов гири. В нашей гостиной.

– Очень хорошо. А во второй раз? Сегодня?

– А во второй раз было вчера. Он ее швырнуть хотел, но это же гиря! Чугунная. Шестнадцать, я говорю, фунтов [2] 6 фунтов – чуть больше 7 кг . Ну, представляете?

Некоторое время доктор Бэнкс молчала.

– Верно ли я поняла вас, мистер Маллоу: ваш компаньон собирался швырнуть в мистера Халло чугунной гирей?

– Вы же знаете Халло: всюду лезет со своим социализмом. А Джейк и так не в духе. Ну, он и пустил этой гирей за ним по лестнице!

Маллоу увидел, что доктор стала подниматься из кресла и тоже начал привставать.

– Видите ли, он не то, чтобы неправ, но ведь, понимаете, нельзя же гирей! Так и дел натворить можно! И я ему это говорю, а он мне…

– Что с мистером Халло? – оборвала его доктор.

– Ну, э, ничего. То есть, я говорю, он убежал.

– Никто не пострадал?

– Нет, нет.

Доктор села обратно.

– Вы хотите, чтобы я приехала в «Мигли», – проговорила она. – Вы утверждаете, что это необходимо. Пострадавших нет. Почему вы обратились ко мне, а не в полицию?

– Не надо в полицию. Я же говорю: нужны именно вы. Другой врач ничего не поймет!

– Мистер Маллоу, я тоже ничего не понимаю.

– Видите ли, – промямлил визитер, – он там все крушит и ломает. Я не могу к нему войти. И…

Маллоу посмотрел в окно и решился:

– Он объявил мне бойкот, но все время с кем-то разговаривает. С кем-то, кого нет в комнате.

Итак, спустя некоторое время после разговора с доктором Бэнкс Маллоу открывал дверь в комнату компаньона.

– Осторожно, доктор, – предупредил он.

Его слова подтвердил вылетевший из комнаты туфель, и оба отскочили, прижавшись к стене.

– Ничего страшного, – сказала доктор своим хладнокровным тоном. – Идемте, мистер Маллоу.

Они вошли без стука и доктор оглядела комнату.

Прямо напротив двери находились два больших окна. Было уже одиннадцать часов утра, но шторы на них были задернуты, а на полу горел ночник. В его слабом свете клубился, заволакивая помещение, табачный дым.

Кровать располагалась так, что лежащий на ней человек находился лицом к окну и головой к двери. Слева от нее валялся туалетный столик в окружении посудных осколков. Из опрокинувшейся пепельницы рассыпалась на ковер куча окурков и конфетных фантиков. У окна стояли стол и козетка с расшвырянными по ним пиджаком, галстуком и ремнем с кобурой. Слева от кровати, у дубового гардероба, сбросили в кучу стулья. Овальное зеркало в вертящейся раме стояло торчком. Далее находился камин. Перед ним валялось на боку кресло. Словом, в комнате действительно был разгром.

Д.Э. курил, лежа поверх неразобранной постели. На нем были жилет и брюки.

– Что, доктор Бэнкс, – произнес он, даже не потрудившись встать, – пришли сказать: «Сегодня отличная погода»? Или мне нужно дышать воздухом? А может, курение вредит здоровью? Валяйте, что у вас там.

Коммерсант давно не брился, рубашка была несвежей. На груди и рукаве светлую, в голубую и желтую полосу ткань покрывали бурые пятна. «Шваркнул…, – вспомнилось доктору Бэнкс, – … когда я дверь закрывал». Доктор перевела взгляд на дверь, где уже подсохли остатки вдребезги разбитого яблока…

– Оставьте нас вдвоем, пожалуйста, – обратилась она к Маллоу. – Я позову вас.