Татьяна Иванько - Золото. Том 3

– И что с ней? – спросил я, хотя ясно, что ничего хорошего…

– Пыль с фигур смахивают всё время и всё время разные руки… – произнесла Ава тихо. – Она умерла. Но не из-за этого… по страшной случайности из-за меня. Её убил человек, от которого я и бежала так спешно из Озёрного. Он четыре года преследовал меня, пока не узнал, что я выхожу за Явана. Тогда и зарезал. Думал меня, но обознался в темноте… Но не он, я не знаю, лучше было бы, если бы адская жизнь её продолжилась?.. Хотя она изо всех сил старалась не замечать своего ада… Когда оказываешься там, где была я, открыты только два этих пути…

Я сел рядом с ней на лавку, оставив уже заплетённую мной косу:

– Простишь ты меня когда-нибудь?

– За что?

– Я должен был прозреть раньше и не дать Дамагою сделать то, что он сделал… я – твой жених, я должен был защищать тебя. А я, далегляд хренов, всё проглядел. Слишком был уверен в себе, в тебе, в неколебимости грядущего и… всё проглядел. Всё проворонил…

Она смотрела на меня, подперев кулачком висок:

– Ну, ничё… – опять играется. Ох, Ава… – Ты шибко-то не страдай, я только крепче стала.

– Ава…

– Не надо, Бел, царица должна быть сильной, а не такой, какой я была бы, будь всё, как мы намечали. Такой нельзя быть даже в самые спокойные и благополучные времена. На троне должен быть бесстрашный воин, чуткий как зверь, сильный и гибкий как булат. Иначе он не отстоит своё царство. Между прочим, может быть, и лучше было бы, если бы я вовсе не родилась, а царём стал бы Дамагой.

– Нет, – я нахмурился, я убеждён, что она не права, – всё, что ты говоришь всё правильно. Только царь не должен быть подлым. Должен быть чистым, проводником света. А Дамагой подлец. Низкий и лживый. Грязный… как мне жаль, что он успел сбежать…

Ава тронула мою руку, взявшуюся в кулак с побелевшими костяшками:

– Не надо, Бог ему судья, я тоже должна была быть потвёрже. Мне не два года было, понимала всё…

– Не надо, сердце лопнет слушать тебя… – выдохнул я.

Она обняла меня, поднявшись, прижала мою голову к себе:

– Сердце… милый мой Бел, не надо про сердце…

Я поднял лицо, обнимая её, прижимая к себе, тёплую, совсем мою теперь. Она погладила меня по лицу, легонько касаясь пальцами:

– Не надо, мой хороший… И так… натворили мы… Хоть мы и чёрт-те где и другое всё тут, мы всё те же… – смотрит в глаза мне, не станет больше, не позволит… опять «нечестно»…

Но она улыбнулась и взгляд посветлел:

– А знаешь, чего мы не делали как люди за все эти дни? Мы не спали! – она засмеялась тихо.

– Спать хочешь?

– Хочу. И ноги озябли, – Ава улыбнулась тихо, – со времени этого ранения стала мёрзнуть…

– Ложись. Не бойся, я не подкрадусь во сне.

Она покачала головой:

– Нет, Белуша, я не хочу одна. Ты можешь просто спать со мной рядом, просто быть рядом? Я не согреюсь без тебя… Или… много прошу?

Я поднялся:

– Дурёха ты, «много». Идём, что ж…

И мы улеглись в мою постель, так и оставшуюся, между прочим разобранной и растрёпанной нами ещё… когда это было? Вчера? Или три дня назад?.. Или десять дней? Сколько прошло, когда затмение?.. Вот время точно перепуталось.

Ава уютно устроилась, взяв мою руку под голову себе, и прижавшись ко мне спиной… я укрыл её и себя всё тем же нашим спутником, одеялом из белой лисы. Лежать было так хорошо, если не считать, что некоторое время я потратил на то, чтобы заставить себя не пытаться скользить по Аве руками и прижиматься членом. Я вдруг вспомнил, что впервые лежу с кем-то в кровати, собираясь заснуть… никогда раньше, за всю мою жизнь я ни с кем не спал рядом. Это удивительное, тёплое ощущение близости. Близости и доверия. Такое простое и недоступное для меня никогда раньше.

Но едва я услышал, что её дыхание стало выравниваться, как я оказался во власти почти отчаянного чувства, что сейчас опять потеряю её.

– Послушай! – я развернул её к себе, обхватив лицо ладонями и спеша сказать то, что вдруг возник возникло во мне: – Я думаю, я чувствую даже, сейчас всё это закончится. Я не знаю, будешь ли ты помнить, что было здесь, я этого не забуду никогда.

День за днём, собравшиеся на Солнечном холме, разбив палатки и шатры, ожидали возвращения царицы и Верховного жреца. Первый день сидели и ждали так, жгли костры, варили похлёбку из круп, прошлогоднюю капусту и репу, к которым я так и не могу привыкнуть, пили мёд и вино, ели лепёшки, мясо. Вкусные ароматы плавали над полем, вызывая аппетит. Когда стало ясно, что к ночи Великий жрец и царица не вернуться, разбили палатки, собранные было перед обрядом.