Татьяна Иванько - Золото. Том 3

– Какой ты красивый, Бел. Какой красивый… – я потрогала его чётко обрисованный рот, кажущийся жёстким, но я знаю, он мягкий, нежный…

Он засмеялся с удовольствием, весело:

– Скажешь тоже…

– И вообще, весь ты такой… ты милый. Как же хорошо!

Он наклонился, целуя меня…

– Я не могу больше… – засмеялась я, чувствуя его вновь поднимающееся желание. – Или могу?..

Он засмеялся тоже:

– Мы оба можем ещё многое…

…Солнце широкими объятиями обнимает абсолютно пустой Солнечный холм и мы лежим на моём одеяле из белой лисы на том месте, где положено быть каменной спирали…

И её и мои волосы совсем мокрые, будто мы из воды, но прохладный ветерок остужает кожу. Ава села, скрестив длинные ноги, я смотрю на неё во всём откровении яркого полуденного солнечного света. Её кожа блестящая и гладкая как шёлк, самый дорогой и редкий, что привозят с Востока наши купцы, сплавляющиеся по рекам на юг, потом тащат волоком свои лодьи и снова плывут, пока не достигнут дальних-дальних городов, где торгуют шёлком. Туда везут невиданные там товары: пеньку, лён, стальные мечи и ножи, рыбу, рыбью кость, пушнину, наши засушенные травы и мёд и много чего ещё. А к нам обратно драгоценные камни, океанский жемчуг, и вот такие ткани… Авины волосы опять начали завиваться в крупные кудри, высыхая на ветру. Её талия, кажется тоньше, чем обхват моего бедра… Да именно так… я обхватил её, поднимая к себе. Она поддаётся так мягко, с желанием позволяя мне всё, чего я хочу. И я хочу, и хочу всё больше, всё сильнее…

… – Давай посмотрим на океан внизу? – сказала я. Мы лежим на спине, выравнивая дыхание и глядя в безоблачное небо, такое неправдоподобно голубое… – Подползём и посмотрим? – это представляется мне забавной шалостью, тем более, что это небо своим пронзительным цветом напомнило мне что-то… что-то из моего странного сна…

Мы так и сделали: мы подползли к самому краю и посмотрели вниз: медленно и горделиво накатывает океан свои волны на квадратные угластые гранитные скалы внизу… в тумане виден берег по правую руку, загибающийся дугой, он поднимается высоким утёсом, на его вершине лежит толстая снежная шапка и производящая этот туман, а сбоку сползает длинный бело-серый морщинистый язык ледника с синей подошвой. И край его просвечивает сквозь прозрачную воду…

– Ледник там… – сказала я.

– Там ему место, а не возле наших городов, – сказал Бел. – А там, – он показал на серо-голубой туманный горизонт, – когда-то жили наши с тобой далёкие предки.

– Интересно, видно было с берега? – сказала я, вдруг представив с ясностью и берега, и даже многочисленные лодки, качающиеся на этих медленных словно маслянистых океанских волнах…

– Думаю, видно. Судя по тому, что написано и рассказывают, плавали на маленьких лодках и это было обычное дело.

– Значит и я доплыла бы. Вода была теплее.

Бел засмеялся:

– Так уверена в своих силах?

– А чего же, уверена, – мне приятно похвастаться, хоть в чём-то я точно лучше него.

Белогор оперся на локоть, волосы, плотной волной лежащие по плечам, легонько полощет ветер, они скатываются на ровную травку под нами, короткую, но нежную, как вся зелень здесь, на берегу океана. Когда-то я жила в одном из городов на берегу… когда? Как странно думать об этом…

– Научилась значит, как? – он приопустил веки от солнца, защищая глаза, но они улыбаются и так светят на меня…

Я села, отодвинувшись подальше от края, чуть отрываешься от земли животом тут на высоте, и становится страшно до судорог в икрах, будто сейчас взлетишь, взметнёшься в полёт, но он станет последним…

– Да так… Пришлось однажды плыть… умереть или выжить. Между жизнью и смертью я всегда выбирала жизнь, – сказала я.

Он побледнел немного. А я вдруг подумала, что я не понимаю, где и как вмещается то, что я сказала ему, что я помню, если…

– Смотри! Смотри! – Бел сбил подступившее ко мне воспоминание, показывая вдаль, и я увидела там, поднимающуюся медленно из воды блестящую чёрную спину…

– Что это? – испуганно я прижалась к тёплому и плотному боку Бела.

Он засмеялся тихо, обнимая меня:

– Это чудо-юдо, кит – огромный морской зверь. Он рождает живых детёнышей прямо в воде, вскармливает их молоком. Он почти как мы… только огромный и…

– И он рыба! – засмеялась я, так странно это его сравнение чудища с нами.

– Не совсем рыба, у него, к примеру, нет даже жабр, значит, он дышит, как мы…. – но тоже засмеялся со мной.

– Откуда ты знаешь?