Сергей Шаповалов - Под знамением Бога Грозы. Книга вторая. Месть Богов

Услышав столь странное описание, Суппилулиума разрешил впустить повара. Тот на четвереньках приполз к ногам лабарны. Вид его был ужасен: грязный, липкий, всюду клочьями крашеной шерсти. Он невнятно бормотал, ревел, что-то пытался объяснить, затем стал бить лбом об пол, да так сильно, что лабарна побоялся за его здоровье. Ему дали выпить крепкого вина и усадили на скамью. Судхабия немного успокоился. Вытер тыльной стороной ладони слезы, размазывая грязь по лицу, и запричитал плачущим голосом:

– Ой, горе! Ой, позор! Ой, украли!

– Объясни толком: что случилось! – Суппилулиума начал беспокоиться. – Что-нибудь украли у тебя с кухни? Может из казны или из храма?

– Украли, украли, – причитал Судхабия и опять облился слезами. – Дочь мою украли. Мою маленькую Асмуникал. Опозорили на весь город, на всю Хатти, на всю вселенную.

– Твою дочь! – успокоился Суппилулиума. – Так бы сразу и сказал. Кто украл? Разбойники? Требуют выкуп? Так я пошлю мешедей по их следу.

– Нет, не разбойники. Жених украл! – плакал Судхабия. – Да не жених, а оборванец. Вон, его сын. – Он указал на Хемишу. – Совсем распустились эти горцы.

– Но ты, жирный баран, мешок с дерьмом в золоченой одежде. Я же могу подрезать твой поганый язык, – прошипел Хемиша и сделал угрожающее движение вперед.

Судхабия отпрянул назад и перевернулся вместе со скамьей. Он весь затрясся и, в надежде на спасение, подполз к ногам правителя.

– Успокойтесь! – прикрикнул лабарна. – Опять я вижу раздор меж своих слуг. Обоих посажу в яму на месяц. – Затем обратился к повару: – Чего дрожишь, как овца перед истаннаной? Небольшая беда в том, что жених похитил твою дочь. Наверное, ты заломил за нее чересчур высокий выкуп. Так теперь радуйся – тебе не придется приданое отдавать. И зачем оскорблять горцев, если скоро вступишь с ними в родство.

– Что! – Хемиша привстал от негодования. – Чтобы этот выскочка из блохастых пастухов вступил со мной в родственные связи? И с чего ты взял, что это мой сын украл твою дочь?

– Знаю! – И Судхабия, надеясь изобличить преступника, рассказал все, как было, включая и то, как Барбиша переоделся в женскую одежду и чуть не искалечил его.

Но вместо того, чтобы пожалеть бедного опозоренного отца, все покатывались со смеху. Наконец Суппилулиума приказал разыскать и привести Барбишу.

Мальчик смело вошел в зал, не обращая ни на кого внимания, и встал на одно колено перед властителем, причем, лицо маленького наглеца выражало спокойствие и безграничную преданность властителю. Даже Суппилулиума на миг усомнился в его причастности к воровству невесты. Но лабарну не так просто провести. Он глянул на Барбишу в упор и потребовал:

– Рассказывай!

– Солнце мое! Повелитель вселенной! От тебя ничего не скрыть. Расскажу все, как было, – начал Барбиша с наглой самоуверенностью. – У одного осла был сикель серебра. Он решил поменять ее на мину золота. Пока длинноухий ходил и уговаривал богатого льва, в это время хитрый лис стащил его драгоценность. Осел и есть – осел! – закончил Барбиша под дружный смех присутствующих.

Только Судхабия не смеялся. Он долго соображал, о чем идет речь в притче, затем округлил глаза и взвизгнул:

– Это я – осел?

– Разве я сказал, уважаемый Судхабия, что вы осел? – удивился Барбиша, при этом состроив невинную рожу. – Но вы сами признались…

Все расхохотались еще громче.

– Ну, мальчишка! – сквозь смех вымолвил Суппилулиума. – За смелость и находчивость получишь от меня коня, а за дерзость и оскорбления старших – двадцать ударов варасамой.

Хемише тоже было не до смеху. Он сидел мрачный.

– Солнце наше, разреши, я сам его выпорю, – попросил он глухим голосом, весь кипя от негодования. – Я покажу этому дерзкому ягненку, как дразнить волков. И братец его старший получит сполна. Что вы натворили? Хотите кровной вражды?

– О какой кровной вражде ты говоришь! – возмутился лабарна. Веселость тут же улетучилась из зала. – Я не позволю проливать кровь из-за девчонки. И чего плохого в том, что украли невесту? Это древний хеттский обычай. Во все времена воровали невест, и никогда из-за этого не вспыхивало никакой вражды. Чего молчишь? – Накинулся он на Судхабию. – Если ты оскорблен – требуй суда.

– Требую суда, – несмело подал голос повар.

– Позвать сюда Старшего кантикини Танри. Пусть он рассудит спор. Позвать писцов. Пусть принесут таблички с хеттскими законами, – отдал распоряжение мешедям повелитель.

Вскоре появились писцы со стопками глиняных табличек. Вошел старший жрец, мудрейший Танри.