Владимир Малыгин - Зверобои

А сейчас я об этом остро сожалел. Ещё удивительно к месту пришлись и собственные воспоминания, и услышанные мною когда-то давно воспоминания знакомых и незнакомых людей. И всё это наложилось на впечатления от разговоров «по душам» в тесном ночном купе, отразилось в тексте. Постарался оставить без авторских изменений и правок эти воспоминания, пересказал точно так, как услышал их когда-то. По крайней мере, на это надеюсь. Потому что время жестоко и уже никогда никого не переспросишь, не уточнишь подробности. Потому что уже всё, ушло то время, ушли люди. К сожалению. Остались они лишь в моих воспоминаниях и в своих рассказах…

Чтобы всё это не утерялось окончательно, решил воспользоваться своим правом и поделиться воспоминаниями с вами, мои читатели. Что получилось в итоге? Надеюсь, что что-то получилось. Поэтому не судите строго и прежде, чем начинать бросать в автора тапками, припомните замечательную надпись в салуне Дикого Запада: «Не стреляйте в пианиста, парень играет, как умеет…»

Сколько мне тогда было лет, в моём далёком-далёком детстве, почти в самой серединке прошлого века? Года два? Или ещё меньше? Кошмар! Особенно, когда представляешь свою жизнь в цифрах, в прожитых годах – СЕРЕДИНА ПРОШЛОГО ВЕКА… Это же надо, сколько лет и зим над головой незаметно пролетело…

Конечно, сейчас я не вспомню точно тот свой возраст, а подсказать мне о том и о тех давних событиях, само собой, никто и не сможет, потому что некому уже подсказывать. Но самые мои первые воспоминания чётко связаны с рассказами родителей о своей юности. Хотя тут я передёргиваю. Самым первым воспоминанием была раскрашенная игрушка – коричневая собака на красных деревянных колёсиках. Хорошо помнится, как я осёдлывал свою любимую зверюгу и разъезжал на ней по комнате. Какой огромной она мне тогда казалась… И ещё катание на санках… И даже не катание, а затаскивание на горку этих самых санок. Потому что очень уж они для меня неподъёмные были. Ещё бы, ведь меня увезли с Чукотки в двухлетнем возрасте, поэтому и годков мне должно было быть не более двух. Но, затаскивал. Потому и помню, наверное…

И да, ещё отлично вспоминаю двух девочек. Одна постарше, а другая помладше. Хотя обе они тогдашнему мне казались взрослыми. Всё со мной возились, присматривали, наверное. А, как я узнал позже, тогда им и было-то лет по восемь и пять соответственно. Иногда не всё является именно таким, каким оно нам кажется в данный момент…

А вот уже потом более понятные и чёткие воспоминания. И первый трёхколёсный велосипед, и те самые рассказы перед сном. Многое из услышанного позабылось, потому что не ценил я это по молодости и лишь сейчас начал остро жалеть об утерянном. И потому особо ценными оказались воспоминания о своей непростой жизни моего разговорчивого попутчика по купе. Уж их-то я постараюсь сберечь. И поверил я в его рассказы сразу. Потому что тоже очень хорошо помнил свои впечатления из далёкого-далёкого раннего детства. Поверил, хотя умом понимаю, что наверняка что-то в них и было приукрашено. Но подобным и я грешу, поэтому постараюсь всё рассказанное мне передать без особой обработки, так, как услышал.

– Вот у прабабушки моей по отцу было двенадцать детей. В Орловской губернии, село Второе Дровосечное. И ведь все девки народились! А тогда же как было? Такой обычай существовал, что пока старшая из них замуж не выйдет, другие сиди в родительском доме и не жди замужества. А та старшая ну до того вредная была, Дарьей её звали, что никто из парней девку не то что замуж не брал, да даже близко на гулянках не подходили. И такой у неё был дурной характер, что даже из-за забора всех доставала, дразнилась. И все сёстры её за это ненавидели. Ну ещё бы…

Ну и один раз своего отца так достала таким своим поведением, что он палкой ей нос перебил… Зачем? Говорю же, достала уже всех, додразнилась… И в конце концов прадед не выдержал! Он палку в сердцах и кинул, чтобы её от забора прогнать, да немного промахнулся… Погорячился… Короче, получилось, как получилось.

Ну и какие после такого вообще могут быть сваты? С кривым-то носом? Вот и отдали её за первого встречного-поперечного, лишь бы с глаз долой этакую ношу сбыть. Ещё же одиннадцать девок в доме подрастают…

Прадед в конце концов плюнул и выдал её за Никиту, пастуха сельского… Да лишь бы с рук этакую беду сбыть… А у того же ни паспорта… Да ничего за душой не было, ага… Ну, последнее в тот момент никого не интересовало по понятным причинам, а вот паспорт жениху для записи в церкви кум прадеда свой собственный отдал. Так с чужого паспорта и пошёл наш род… А у прадеда-то своя фамилия была Востриков… Да… Так что повенчали их скоренько. А там у молодой пары и отец мой народился.

Читать дальше