Михаил Крюков - Сближения

Под крылом промелькнул изрезанный берег, какие-то постройки, затем резковатый, на мой взгляд, толчок, и под жидкие аплодисменты пассажиров самолёт покатился по взлётке.

Итак, я на Мальте.

Терминал в аэропорту Валлетты был всего один, но очередей и вообще скопления пассажиров не наблюдалось. Пограничник лениво перелистал мой паспорт, шлёпнул печать въезда и, сказав «Welcome!», махнул рукой – не задерживай, мол, давай на выход.

Я вышел на улицу и с наслаждением вдохнул свежий воздух. Пахло морем и незнакомыми цветами. После неживой, какой-то пластмассовой атмосферы внутри самолёта это было необыкновенно приятно. День выдался облачным и не особенно жарким. Я взял такси и вскоре понял, что сделал ошибку. До города было недалеко, но до моей гостиницы на машине доехать было нельзя. Я выбрал не туристический отель, набитый горластыми и прожорливыми, как бакланы, туристами, а семейный пансион, расположенный в центре Валлетты, по средневековым улочкам которой можно было передвигаться только пешком. В результате я потратил двадцать евро, чтобы доехать от аэропорта до остановки автобуса, а дальше всё равно нужно было идти пешком. Делать было нечего, и, посмеявшись над своей бестолковостью и непрактичностью, я отправился на поиски пансиона, катя за собой чемодан.

Вскоре я убедился, что таксист не обманул: машина здесь точно бы не прошла. Старый город был построен на склонах горы Скиберрас, а на узеньких улицах с трудом разъехались бы разве что два всадника. Там, где улица была особенно крутой, мостовая переходила в ступени, но такие, по которым могла бы пройти лошадь. По планировке город напоминал Питер, он был разбит на ровные квадраты, причём каждая улица заканчивалась у моря и хорошо продувалась свежим ветерком. Дома были построены на восточный манер, без окон на нижних этажах, удивляло только обилие застеклённых и очень нарядных балконов, окрашенных в яркие цвета – белый, красный, синий… Позже я узнал, что традиция строить балконы, выходящие на улицу, восходит к Средним векам. Тогда женщинам было небезопасно выходить из дома без охраны, поэтому свободное время они проводили на балконах, разглядывая проходящую по улице публику. А чтобы какой-нибудь ушлый кавалер не запрыгнул на балкон с лошади, их раньше закрывали коваными, довольно красивыми решётками, а сейчас просто стеклят.

А вот и мой пансион. По местной традиции он носит имя хозяйки: «Дом Ланулы». Иногда имена хозяев сокращают, в результате, гуляя по Валлетте, я обнаружил дом Констанции и Доминика, который сокращённо назывался «КонДом»…

Хозяйка, мадам Ланула, оказалась типичной мальтийкой, то есть очень некрасивой женщиной с широким тазом, короткими ножками и копной густейших чёрных волос в мелких колечках. Зубы у мадам оказались размера на два больше положенных природой, поэтому я сразу прозвал её мадам Манулой. Пару раз в разговоре даже ошибся, но хозяйка, слабо знавшая английский, сочла это просто акцентом своего единственного в это время года постояльца и не обратила внимания. В пансионе было всего десять номеров: пять на первом этаже и пять на втором. Я выбрал комнату на втором этаже с видом на внутренний дворик, которым хозяйка очень гордилась. В нём росло несколько апельсиновых деревьев, имелись две цветочные клумбы, скамейка и маленький фонтан в виде раковины, который на ночь выключали.

Конечно, держать в таком маленьком заведении кафе не имело смысла, да и вообще, мадам Ланула заботой о постояльцах себя особенно не утруждала. Чистоту в пансионе поддерживала горничная-туниска, да и той работы было немного.

Моя комната с белёными стенами и каменным полом была обставлена старой и тяжеленной дубовой мебелью. Створка окна на английский манер не открывалась, а поднималась вверх. Интернет и кондиционер работали, был даже маленький холодильник, набитый банками слабенького мальтийского пива «Cisk» и газировки «Кинни» – странной смеси «Фанты» и нашего «Байкала», которую, как я понял, делают из сока апельсинов местного сорта и травяного настоя.

В ящике письменного стола я нашёл Библию на английском языке. Книга была напечатана лет десять назад, но, по-моему, её так никто и не открывал. Постояльцы мадам Манулы, видно, не отличались богобоязненностью.

Я разложил свои вещи, принял душ и, дождавшись окончания сиесты, отправился на первое свидание с Валлеттой. Приезжая в чужую страну, всегда подсознательно ждёшь встречи с девушкой чудесной и невиданной красоты, даже если тебе уже за сорок и цинизма больше нормы. Очень быстро я понял, что на Мальте такой встречи ждать не стоит. На мужчин я, естественно, не смотрел, а женщины сильно разочаровали. Вообще-то, мальтийцы гордо считают себя потомками финикийцев, но как выглядел этот древний народ, никто точно не знает. Увидев мадам Манулу, я сразу же получил представление о большинстве мальтийских женщин. Нерадостную картину довершает своеобразное представление мальтиек о моде. Модным считается то, что показывают по телевизору, причём вопрос: «идёт мне эта вещь или не идёт» не рассматривается в принципе. Раз модно, значит, надо носить, поэтому количество странно одетых девушек и женщин на Мальте просто зашкаливает. Примерно такую же манеру одеваться я видел в девяностых годах в одном захудалом городке на Волге. Местные барышни нарядными и эротичными считали лосины и кроссовки, а поверх лосин надевали длинную кофту. Если лосины были голубые, то кофта – жёлтой, и наоборот. Парни и девушки лузгали семечки, причём если девушки гламурно сплёвывали шелуху в кулак, то парни – просто на асфальт. После них оставались засыпанные шелухой и заплёванные круги. К счастью, на Мальте семечки не в ходу.