Рамина Латышева - II. Бриллиант Зорро

Оставшееся время завтрака прошло более спокойно и в основном было наполнено разговорами о долгожданном празднике. Сеньор Монтеррей на вопрос о присутствии на балу ответил, что он, безусловно, будет, но, возможно, немного опоздает, потому что ему необходимо было нанести еще пару визитов в разных концах Эль Пуэбло.

Изабелла не поняла, какие ощущения принесла ей эта новость. С одной стороны, это было правильно и предсказуемо, а с другой… Впрочем, какой смысл был устраивать бурю в стакане и терзать и без того истрепанное спокойствие? Она просто постоянно будет находиться рядом с Керолайн. А еще лучше – с Керолайн и Шарлоттой. Если они все время будут заняты беседами, вряд ли сеньор Энрике решится их прервать.

Что касалось танцевальной части праздника, то… – Изабелла украдкой посмотрела на Рикардо, – кроме ее брата, у нее еще есть прикрытие в виде дона Рафаэля и дона Антонио, и с их помощью она переживет это мероприятие без каких-либо инцидентов. По крайней мере, шансы у нее были.

Очередной короткий взгляд в сторону сеньора Монтеррея – и из-за стука сердца опять ничего не слышно. Снова эти пристальные карие глаза.

Надо подумать о празднике. О нарядах, об украшениях. Это очень успокаивает.

Два глубоких вдоха.

Сейчас завтрак закончится, и они с Кери смогут уйти в соседнюю гасиенду. Там она завершит работы по приведению в порядок своего состояния, начатые в конюшне, и окончательно будет готова к любым поворотам судьбы. Девушка подняла голову и тут же вздрогнула.

Даже если в этих поворотах окажется задействован сеньор Монтеррей.

***

– Готова?

– Готова.

Две пары прелестных ножек в бальных туфельках одновременно появились на пороге кареты. В лицо сразу же ударил гомон бесчисленных голосов, звуки передвижения непрерывно прибывающих экипажей и нескончаемый стук подков привозивших их лошадей.

Как громко, пестро и людно! Последний раз главная крепость Калифорнии принимала в своих стенах праздничную толпу полгода назад, когда десятки семей собрались под ее крышей, чтобы поблагодарить Зорро за спасение собственных жизней.

В животе вдруг промелькнуло ощущение полета тысячи невесомых мотыльков. Изабелла непроизвольно выдохнула и поспешила сжать тонкие пальцы. Праздник еще даже не начался, а она уже теряет почву под ногами! Минуту назад, сидя в карете, она была уверена, что завершила работы по установлению тотального самоконтроля, но одна лишь секундная мысль о герое в маске тут же образовала огромную пробоину в ее неприступной стене. Господи, что же будет, когда он придет?!

Несколько оглушительных ударов сердца.

А если не придет?!

– Сколько народа… – донесся восторженный голос фрейлины с правого бока. – Ты посмотри, какие наряды! Какие ткани! Какие маски! – паря на седьмом небе от восхищения, пищала Кери уже с другой стороны, успев оббежать подругу по полукругу и оценить таким образом зорким глазом весь видимый горизонт.

Ее принцесса, судорожно зализывая раны, согласно закивала и уставилась в пустоту.

Все должно быть хорошо. Корабли должны были прийти вовремя и избежать нападения. Бенджамин должен был придумать, как применить полученную информацию. А даже если у него это не получилось, то планы и подготовка Монте все равно не должны были помочь ему одержать верх в этом противостоянии.

Просто потому что не могли…

Девушка незаметно для себя отворила главные ворота внутренней цитадели и тут же оказалась на краю бездны, даже не успев этого понять.

Она прекрасно знала, на что был способен бывший губернатор, и в полной мере прочувствовала его выдержку, хитрость и находчивость. И не только она, но и все ее окружение. Не было среди них человека, который не оценил бы его выдающиеся способности и не держал бы их в голове во время каждого своего шага. Даже Фиона, столь редко признававшая чье-либо превосходство, по словам Шарлотты, в свое время дала его умственным возможностям весьма лестную оценку.

И однако же он все равно уступал тому, кто считался его главным врагом.

Когда Изабелла думала о том, на что способен интеллект Зорро, у нее моментально обмякали все конечности и она с трудом могла передвигаться даже в пределах своей спальни.

На протяжении всей ее жизни при дворе в ее окружении хватало светил науки и признанных гениев всех возможных дисциплин. Более того, многие из них являлись ее наставниками и многочасовыми собеседниками, и вполне возможно, что именно этот факт повлиял на ее определение умственных способностей человека в качестве важнейшей его личностной характеристики, потому что ни внешность, ни происхождение, ни капиталы, ни положение в обществе, ни умение держать марку, ни способность располагать к себе людей, ни щедрость, ни доброта, ни таланты, – ничто не могло сравниться с ее отношением к уму. Ни хорошее, ни плохое. Едва она нащупывала благодатную почву в своем визави, как все остальное уже не играло роли. И этот признак был для нее настолько важен, что становился почти физически осязаемым, как для кого-то волосы, руки, плечи, ноги, спина или любая другая видимая часть тела. Стоило ей уловить, что перед ней находился человек, способный помочь ей расширить ее кругозор, как он сразу возносился ею на недосягаемую высоту, на которую она смотрела с запрокинутой головой и широко распахнутыми глазами, и, не дыша и не шевелясь, внимала каждому его слову.