Рамина Латышева - II. Бриллиант Зорро

– Я вообще-то так и не рассказала тебе второе предположении о том, кем может быть сеньор Монтеррей, – раздался негромкий голос со стороны правого плеча.

– Вот мы сейчас это и выясним.

– Если он тот, кто я думаю, он не будет об этом распространяться.

– Давай сначала хотя бы посмотрим на него свежим взглядом, – возвела руки к небу Изабелла.

– Может быть, с этой мыслью ты сразу будешь смотреть на него под другим углом.

– Кери, можно я сначала хотя бы просто на него взгляну? Безо всяких углов.

– И не говори потом, что я не пыталась тебя предупредить.

– Хорошо.

– И не жалуйся, что никто не подсказал тебе эту мысль.

– Хорошо.

– И не обвиняй меня в том, что я тебе об этом не сказала.

– Хорошо!

Керолайн замолчала и обиженно засопела. Изабелла перевела дух. Свое состояние она вроде бы привела в порядок. Бурную фантазию и неиссякаемое любопытство подруги утихомирила. Все лишние и безосновательные мысли изъяты и больше не будут ей докучать. Разные глупости относительно собственных чувств в свою голову она больше не допустит. А значит, ко встрече со вчерашним гостем она теперь готова. Кем бы он ни являлся.

Все старания Изабеллы по утверждению собственного равновесия рассыпались прахом, едва она увидела вчерашнего ночного гостя.

Это было просто невероятное сходство. Сложение, волосы, линии лица, взгляд, улыбка, ритм речи, поведение, даже манеры были до такой степени похожи на Зорро, что у Изабеллы подкашивались ноги от не поддающейся контролю дрожи. И при этом она с полной ясностью отдавала себе отчет в том, что это не он. Она понимала это, исходя из собственных недавних умозаключений, из карего цвета его глаз, а также из-за его голоса, который хоть и был до озноба похож своими интонациями на оригинал, все же оказался недостаточно глубок и мягок. Кроме того, при более пристальном рассмотрении становилось ясно, что сеньор Энрике был несколько уже в плечах и ниже ростом, потому что его голова была точно на уровне Рикардо, который не доставал до высоты Зорро около десяти сантиметров. И еще у него была иная форма рук и пальцев. Но в остальном его облик был настолько схож с героем в маске, что Изабелла едва удержала себя от того, чтобы не начать утреннюю встречу так же, как она сделала это вчера вечером.

Возможно, она нашла бы еще какие-то отличия, если бы занялась дотошным изучением внешности сеньора Монтеррея, но огромные мурашки на спине, возникавшие при каждом новом взгляде в его сторону, вынудили ее запретить самой себе смотреть на него чаще, чем раз в несколько минут. В качестве же единственного доступного ей метода успокоения в сложившейся ситуации она использовала мысль о том, что слишком давно не видела Зорро, поэтому вполне могла не заметить еще какие-нибудь очевидные различия. Это утверждение стало для нее путеводной звездой, к свету которого она вынужденно прибегала через каждый сдавленный вдох.

Она столкнулась с сеньором Энрике на пороге предваряющего главный зал помещения гасиенды Линарес в прямом смысле, потому что они одновременно вошли в коридор с двух разных входов и направились в одну и ту же дверь, каждый погруженный в собственные мысли. По крайней мере, в таком пограничном состоянии пребывала Изабелла. Был ли сеньор Монтеррей так же озабочен своими размышлениями, девушка не могла сказать с полной уверенностью, потому что до момента непосредственного контакта она не видела не только лица важного гостя, но и его самого. А после столкновения, подняв голову и увидев его при дневном свете, она уже вообще не могла думать.

Изабелла скользнула ошарашенным взглядом по густым смолянисто-черным волосам, приподнятым в легкой улыбке уголкам рта, правильным контурам лица и красиво изогнутым темным бровям, одна из которых в совершенно уникальной манере взлетела вверх, едва девушка оторвала взгляд от пола, и отшатнулась от внезапно ударившего ей в голову приветствия.

– Доброе утро, сеньорита.

– Доброе утро, – с трудом выдавила она.

– Надеюсь, эта ночь прошла для Вас более спокойно, чем вчерашний вечер, за который я еще так и не принес глубочайшие извинения, – продолжил молодой человек. – Разрешите мне сделать это сейчас?

Девушка попыталась что-то произнести, но у нее не хватило сил даже на тихий шепот, поэтому она лишь молча продолжила созерцать собеседника, судорожно перебегая глазами от одной черты его лица к другой.

– Если я могу каким-либо образом загладить свою вину, прошу, скажите мне об этом, – продолжал стучать в висках бархатистый голос.