Понсон дю Террайль: Западня

Она вспомнила, как за несколько дней до этого молодой человек говорил о безнадежной любви, отказавшись даже назвать имя предмета своей страсти.

Помимо своей воли мадам де Сентак стала сравнивать преданную, пылкую, великодушную натуру Гонтрана с холодным, эгоистичным, расчетливым и коварным характером мужа.

И тогда душа ее будто издала глухой вздох, который вполне можно было принять за выражение сожаления.

С другой стороны, она была женщиной слишком порядочной, чтобы хотя бы на минуту допустить греховные мысли, и тут же постаралась отогнать как можно дальше это чувство, впервые заявившее о себе.

Что же касается Гонтрана, то он даже себе не осмеливался признаться в своих желаниях и надеждах.

Как бы там ни было, они долго сидели и тихо вели задушевную беседу. День медленно угасал и в наступившем полумраке их голоса стали тише, а слова – нежнее.

О любви между Кастераком и мадам де Сентак речь даже не заходила, но реши за ними в этот момент кто-нибудь понаблюдать, он без труда догадался бы, что происходит в душе каждого из них и сколь бурную страсть они пытаются скрыть за внешне банальным разговором.

Впрочем, к несчастью для Гонтрана и Эрмины, за ними как раз следил один человек, немало обрадовавшийся сделанному только что открытию. Человек этот был не кто иной, как ненавистный Мюлар.

Можно только догадываться, с каким рвением он бросился искать Сентака, чтобы поделиться с ним увиденным, но саиль куда-то ушел.

С другой стороны, Мюлару повезло – в вестибюле он нос к носу столкнулся с Самазаном, которого мадам де Сентак пригласила на ужин.

– Мне нужно вам кое-что сказать, – прошептал он.

– Сейчас, подожди, – так же тихо ответил ему Семилан.

А вслух обратился к Мюлару с вопросом, на который тот ответил:

– Сударь, если вы соблаговолите последовать за мной, я отведу вас в комнату мадам де Сентак, где вы найдете то, что ищете.

– Веди, – сказал Самазан.

Когда они оказались в комнате хозяйки дома, Мюлар, полагая, что предосторожности лишними не бывают, обратился к Семилану и тихо сказал: – У меня есть новости.

– Что случилось?

– Вы знаете господина де Кастерака?

– Прекрасно знаю.

– Он влюблен в мадам.

– Помилуйте!

– Я в этом совершенно уверен.

– Но как ты об этом узнал?

– Вечером я проходил мимо салона. К тому времени уже стемнело. Господин де Кастерак и мадам сидели без света и разговаривали.

– И что из этого?

– Я разобрал несколько слов.

– Это были слова любви?

– Нет, но не нужно быть большим грамотеем, чтобы по манере их разговора догадаться: эти два человека любят друг друга.

– Мюлар, черт бы тебя побрал, как же ты глуп, что столь беззаветно служишь своему хозяину.

– Почему?

– Да потому что ты в десять раз умнее его! И если бы ты остался на родине, в Индии, то смог бы воспользоваться всеми своими качествами и стать большим человеком.

Мюлар ничего не ответил.

Впрочем, почти в то же мгновение в комнату вошел Сентак, немало удивившийся, увидев там Мюлара и Семилана.

Он даже нахмурился и заявил:

– Не люблю, когда здесь устраивают совещания.

– Почему?

– Если кто-то услышит из ваших слов хотя бы четвертую часть из того, мы пропали.

– Не бойтесь, саиль, мы не говорили ничего компрометирующего.

– Предмет вашего обсуждения в самом деле так важен?

– Да. Впрочем, судите сами.

– Говорите, но быстро, а то пора садиться за стол и мы не должны заставлять ждать господина де Кастерака, который не сводит с нас с вами, Семилан, своего инквизиторского взгляда.

– Вот о господине де Кастераке мы как раз и говорили.

– В самом деле?

– Да, потому что сделали одно очень важное открытие.

– Что еще за открытие?

– Наш господин Гонтран любит мадам де Сентак?

– Кастерак? – воскликнул саиль голосом, больше похожим на звериный рык.

– Да, он.

– Тогда одному из нас не избежать большой беды.

– Помилуйте! Вы опять приревновали к другому человеку жену, которую никогда не любили. Будьте вы мужчиной и воспользуйтесь этой неожиданной для нас ситуацией.

– На что это вы намекаете?

– На то, что это дело теперь не будет составлять никакого труда.

– Как это?

– У нас есть все основания полагать, что влюбленные пока не сказали друг другу ничего такого, поэтому даже самый суровый судья не может ничего вменить им в вину. Но рано или поздно наступит вечер, когда их сердца заговорят. Я каждый день буду оставлять их одних, в то время как вы – пристально за ними следить.