Дмитрий Агалаков - Полет орлицы

– Да пребудет мир в добром королевстве Французском! – так же подняв руку, воскликнул один из тройки, спустившейся с горы.

– Тот, кто нам нужен, с вами? – спросил все тот же предводитель.

– Да! – выкрикнул человек, приехавший из замка.

– Тогда пусть приблизится, и вы с ним!

Среди тройки на освещенной лунной дороге произошло движение. Трое всадников ударили шпорами по лошадиным бокам и быстро преодолели короткое расстояние.

Они остановились друг против друга, жадно всматриваясь в лица, едва освещенные бледной луной.

– Ксентрай! – воскликнула молодая женщина в мужском костюме. Ее длинные волосы были стянуты узлом на затылке. – Я узнала твой голос! – Она обернулась на сопровождающих, спрыгнула с коня.

То же самое немедленно проделал и Потон де Ксентрай. Они оказались так близко! Глаза ее сияли. Он схватил девушку за плечи. Разом оглядел ее лицо. Нет, глаза ее не сияли. Это были слезы. Они уже текли по ее щекам. Он прижал Жанну к груди, тесно, горячо, и сразу почувствовал, как ее душат рыдания. Она вся содрогалась в его руках, а он все теснее, нежнее прижимал девушку к себе.

– Какое счастье видеть тебя, – говорил он. – Какое счастье…

Наконец он отпустил ее, вновь посмотрел в чудесное лицо женщины.

– Ты похудела, принцесса, – сказал он. – Изменилась…

– Тюрьма не идет на пользу, Ксентрай. А ты все такой же, мой рыцарь.

Потон де Ксентрай взглянул на сопровождающих Жанну. Она тоже посмотрела на них.

– Вы свободны, Дама Жанна, – поклонился человек из замка. – А вам, сир де Ксентрай, монсеньор герцог Луи Савойский велел передать, что Париж помог этому побегу.

– На все Божья воля, – откликнулся Потон де Ксентрай.

– Прощайте, Дама Жанна, – сказал сопровождавший ее воин. – И да пребудет с вами Господь! Это не только мои слова, но и герцога Луи.

Он кивнул де Ксентраю и вместе со своим спутником, повернув коней и ударив шпорами по конским бокам, понесся по каменистой дороге вверх – в сторону неприступного замка Монротье.

…Пятью минутами позже, следуя за разведчиками и оставив отряд за спиной, тесно, вдвоем, они быстро продвигались по ночным горным дорогам Савойи в сторону Лотарингии.

– Что это значит – Париж помог этому побегу? – спросила Жанна у своего друга.

– Луи Первый Савойский решил, что не стоит тягаться с королем-победителем. – Потон де Ксентрай был счастлив. Его распирало от хороших новостей. – Жанна, милая Жанна, месяц назад Артюр де Ришмон и Орлеанский Бастард заняли столицу Франции! – Улыбка не сходила с его губ. Он смеялся, радовался как мальчишка. – Пока ты отдыхала себе вволю!

– Ах ты негодяй, – тоже смеялась, и еще плакала, девушка. – Ах, негодяй! Я знала, что так и будет. Проклятые англичане – поделом вам! Поделом!

С жадностью до смерти изголодавшегося человека, нежданно-негаданно оказавшегося на роскошном пиру, она узнавала о событиях, которые от нее годами скрывали тюремщики. Ксентрай сообщил о разгроме англичан под Сен-Дени, о взятии других городов. Рассказал, как попал в плен к англичанам на два года, пытаясь захватить Бедфорда в плен. Как его отвезли в Англию. Он думал, что уже не вернется! Там-то он и повидал Карла Орлеанского. Герцог создал в Лондоне свой маленький французский двор и крошечную академию наук, переправив на остров всю свою библиотеку.

– А на сердце его, Жанна, черным-черно, – добавил рыцарь. – Двадцать один год в плену – это настоящий ад!

Потон рассказал, что Рене Анжуйский пятый год томится в плену в Дижоне, а его юная супруга, оказавшись ловким и мудрым администратором, ведет войны за своего мужа и вот уже пять лет собирает за него выкуп. Ах, если бы Жанна была в том бою при Буленьвилле! Увидев ее, французы бы победили! Робер де Бодрикур едва спасся бегством из этой битвы, теперь над ним посмеиваются, а сеньор де Барбазан, скрестивший в подкопе под Мелёном мечи с самим Генрихом Пятым Ланкастером, пал смертью храбрых! Много французов на радость англичанам погибло в той бесславной битве…

– Но как лорд Бедфорд допустил, чтобы меня, колдунью и еретичку, освободили? – погоняя коня, удивлялась Жанна.

– Он бы скорее дал убить себя, Жанна, чем позволил бы заклятому врагу всех англичан выйти на свободу, – с мрачной усмешкой отозвался Потон де Ксентрай. – Но его больше нет!

– Нет?!

– Он умер в прошлом году в Руане, в том самом замке, где держал тебя на цепях, как зверя.

Жанна ничего не ответила.

– И нет больше Изабеллы Баварской, твой матери, да хранит Господь ее душу, – сказал рыцарь. – Многих не стало за эти пять лет, Жанна!