Георгий Брянцев - Это было в Праге. Том 1. Книга 1. Предательство. Книга 2. Борьба

– Еще один день – и конец этому бесчинству, – заявил Обермейер. – Они узнают и запомнят на сто лет, что значит поднимать руку на Германию.

Фридрих промолчал.

– Теперь я схожу домой, – сказал Обермейер.

Он давно ждал минуты, когда можно будет пробраться к себе на квартиру. Сегодня эта минута настала. Ее обусловили успехи немецкого оружия. А навестить особняк следовало при всех обстоятельствах: там остались вещи – надо сказать, очень ценные вещи.

– Только вы не задерживайтесь долго, – остерег Фридрих. – Постарайтесь вернуться до темноты.

– Почему?

– Не верьте затишью. Обстановка может измениться.

Обермейер не ответил. Он вынул из кармана пистолет, проверил наличие патронов в обойме, передернул затвором и дослал патрон в ствол. Потом взял у помощника две маленькие круглые гранаты и сунул их в карманы пиджака.

К своему особняку он пробирался, точно вор. На пути встречались только немецкие солдаты, но чем дальше он продвигался к цели, тем меньше встречалось солдат. Изредка по улицам пробегали одинокие прохожие, в большинстве женщины. Лица их были непроницаемы и темны.

Безлюдье на улицах успокоило штурмбаннфюрера.

– Однако совсем не так опасно, как я себе представлял, – сказал он вслух.

На то, чтобы собрать ценные вещи и уложить их в небольшой саквояж, ушло несколько минут. Это были преимущественно безделушки: брильянтовые брошки и запонки, золотые перстни с разноцветными камнями, жемчужные ожерелья, колье, брелоки, серьги, заколки.

Обермейер торопился. Уже темнело, опять накрапывал надоедливый мелкий дождь…

В квартире помощника его ждала новость. Помощник сообщил;

– Только что слушал радио… Дениц отдал приказ о безоговорочной капитуляции германских войск на всех фронтах.

Обермейер выронил из рук саквояж. Он стоял как в столбняке. Через несколько минут спросил:

– Что же теперь делать?

– Пулю в лоб.

– Дурак ты, Фридрих, – отрезал Обермейер.

– Значит, и фюрер у нас был дурак.

– Нелепая аналогия. У фюрера не было другого выхода.

– А у нас?

– У нас есть.

– Вы думаете?

– Уверен в этом, – безапелляционно заявил Обермейер.

Он поднял с пола саквояж, открыл его и показал помощнику свои богатства.

– Ц-ц-ц… – зацокал тот языком.

– Этот мусор, по-моему, должен понравиться американцам. Как ты полагаешь? Они любят блестящие вещички.

– Пожалуй, – неопределенно ответил Фридрих.

Обермейер закрыл саквояж и спросил:

– Твоя машина на ходу?

– Да.

– Заправлена?

– Да.

– Собирай самое ценное и поедем.

– Позвольте… Давайте хоть пообедаем сначала.

Глаза Обермейера потемнели.

– Когда перед глазами качается петля, то о еде думать не приходится.

– Хорошо, хорошо, – сразу согласился помощник. – Я мигом. – И он засуетился, забегал из комнаты в комнату, обшаривая столы. – А вы точно знаете, где сейчас американцы?

– Я могу тебе перечислить по фамилии всех командиров американских дивизий, стоящих в Чехии: Пирс, Хога, Эндрьюс, Робертсон, Эрнст, Хальс… Мне только непонятно, почему они затоптались на месте.

– Это нетрудно объяснить, – сказал Фридрих, втискивая вещи в портфель. – Войти в Прагу – значит поддержать повстанцев-революционеров, а это, кажется, не по душе американцам…

Минут через двадцать спортивный кабриолет с натянутым верхом покинул Град.

В «опорном бастионе» всю ночь стонали и горячечно бредили тяжело раненные и умирающие. Врач-немец, Божена, невестка и жена Гофбауэра, пришедшие им на помощь, едва держались на ногах от изнурения и усталости.

Божена осунулась, под глазами залегли черные тени. Она ухаживала за ранеными, бегала по домам соседей-горожан, собирала вату, медикаменты, куски ткани, бинты. Вражеские снаряды рвались уже в Буловке. В этот день один из них угодил во двор, другой разорвался на улице.

«Неужели прорвутся и сюда?» – спрашивала себя Божена. Одна эта мысль вызывала озноб в теле.

В конце дня прибежал Морганек. Он с большим риском пробрался на левобережную сторону, в Смихов, и достал у своего знакомого провизора медикаменты.

– Ну, господин профессор, – обратился он к Божене, – посмотрю, чем вы будете со мной расплачиваться.

Божена не нашла в себе силы улыбнуться. Этот Морганек всегда веселый и всегда шутит. Кажется, ничего на него не действует. Вот характер у человека!

Она развернула сверток. В нем оказались стрептоцид, сульфидин, йод, глюкоза, два шприца, несколько пакетов ваты и другие препараты с незнакомыми названиями.