Андрей Нестеров - ПОЧЕМУ мы – мещанство!?…

Считается, что «человек политически эмансипируется от религии тем, что изгоняет ее из сферы публичного права и переносит ее в сферу частного права. Она уже не является духом государства, где человек — хотя и в ограниченной степени, в особой форме и в особой сфере — ведет себя как родовое существо, в сообществе с другими людьми; она стала духом гражданского общества, сферы эгоизма, где царит bellum omnium contra omnes (война всех против всех)» [Маркс К. К еврейскому вопросу // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 392]. По Гоббсу, средства удовлетворения желаний, в общем, одни и те же для всех. Это естественно порождает столкновения между людьми и делает всех людей врагами. Таким образом, все люди по природе враги, и естественное состояние есть состояние всеобщей войны (bellum omnium contra omnes) [Маковельский А. Этико-политическая система Гоббса // Сб. ст. в честь Д. А. Корсакова. Казань, 1913. С. 106]. Ницше, издеваясь «над этической трусостью вульгарного просветителя Штрауса, предостерегает его от искушения строить правила практической морали на основе милого его сердцу дарвинизма, на законе bellum omnium contra omnes…» [Манн Т. Философия Ницше в свете нашего опыта // Собр. соч.: в 10 т. М., 1961. Т. 10. С. 361–362]. Н. К. Михайловский утверждал: «В природе идет вечная безустанная повсеместная борьба за существование. Природа — bellum omnium contra omnes. Ежеминутно совершаются в ней миллионы насильственных смертей, миллионы, с человеческой точки зрения, страшных и позорных преступлений» [Михайловский Н. К. Теория Дарвина и общественная наука // Соч.: в 6 т. 1870. Т. 1. С. 162]. Используя приведенные выше суждения, мы понимаем, что характерный признак существования и определения мещанства состоит в неразрывной связи занимаемого в пространстве места и жизни людей в нем. В живой дикой природе среди растений и животных идет постоянная борьба за территорию обитания, «место под солнцем», при этом свободные «экологические ниши» — места обитания животных практически сразу занимаются разными их видами, приспосабливающимися к условиям измененной местности.

Видный теоретик русского народничества, один из лучших представителей взглядов русской буржуазной демократии в последней трети XIX в. Н. К. Михайловский объявил борьбу этим широко популярным в 70-80-х гг. XIX в. дарвинистским теориям («Теория Дарвина и общественная наука», 1870; «Дарвинизм и оперетты Оффенбаха», 1870) и подверг критике буржуазный апологетический по отношению к капитализму характер органической теории Спенсера в социологии, переносящей законы дарвинизма на общественные явления, в то же время в своем «опровержении» дарвинизма вступил в противоречие с собственной аргументацией. Он переносил элементы своего субъективного метода в само естествознание и в своей борьбе с марксизмом трактовал теорию пролетариата как разновидность обычной внутрибуржуазной борьбы, согласно его объективному методу написанной социологии. Михайловский справедливо утверждал, что признак приспособления в социологии в виде конформизма свойствен буржуазной идеологии и применим к мещанству. Более того, по его мнению, не только дарвинистская социология — идеология буржуазии, но и сам Ч. Дарвин — «гениальный буржуанатуралист». В связи с чем философия природы по концепции дарвинизма, по мнению Михайловского, является господствующим мещанством, где оно представлено как «сплоченная посредственность», которая губит все, что так или иначе выходит за рамки нормы; в ней выживают не наиболее одаренные, а практичные типы и могут гибнуть идеальные. В узкобиологическом смысле у Михайловского «идеальный тип» есть тип политропный, многосторонний, а потому и не приспособившийся ни к каким специальным условиям и благодаря этому не способный к дальнейшей эволюции; «практический тип», наоборот, монотропен, односторонен, а потому и окончательно приспособлен к условиям жизни буржуазного общества.

Н. К. Михайловский признает, что «в природе бездна мещанского». Узкие, односторонние практические типы одерживают победу по всей линии над широкими, синтетическими, идеальными типами, тем не менее много причин не переносить это в социологию, примиряться с представителями практического типа — с мещанами, заполнившими общественную жизнь. Мещанин, по мнению Михайловского, — это не личность, это «осколок личности», практический тип, приспособляющийся «ко всякой обстановке, как бы она ни была узка и душна», в то время как идеальный тип является полным, многосторонним, выходящим из тесных мещанских рамок. Он считает, что «практичный тип» как биологический термин в социологическом применении весьма удачно поясняет несколько расплывчатое понятие «мещанство», служит дальнейшему выяснению известных оснований развития человеческого общества. Мы видим, что в доводах Михайловского имеется рациональное звено, связывающее развитие биологического человеческого вида с потребительскими проявлениями практичных типов.