Алексей Гребиняк - Варшавские «Пантеры»

– Hans, komm, mach schon, ramm die Barrikade nieder 9 9 – Ганс, вперед, разрушь тараном баррикаду! (нем.). ! – раздраженно сказал он в переговорное устройство и нырнул обратно в танк. Люк плавно задвинулся за ним. «Пантера», рыкнув двигателем, исторгла клубы вонючего дыма и пошла вперед.

– Про баррикаду что-то сказал, – прошипел Томашек.

– Я слышал. Готовь бутылки, будем жечь! – Якуб достал из кармана спички.

– Вит, Пудель, назад! – вдруг донеслось с улицы. – Стоять!

– О, нет! – простонал Якуб, снова приподнимая над подоконником перископ.

***

Витольд и Тадеуш со вторым ящиком бутылок выскочили из переулка за миг до того, как их окликнули, и сразу вслед за тем головной танк легко и непринужденно разворотил баррикаду. Сорокатонная стальная громадина, подслеповато щурясь единственной фарой и щелями смотровых приборов, чуть покачнулась, переезжая жалобно хрустнувшее под гусеницей бревно. Стрелок-радист, сидевший справа от механика-водителя, разглядел впереди в сумерках две фигуры, пулемет его сходу огрызнулся короткой очередью. Первая же пуля прошила горло Пуделя, оказавшегося чуть дальше от стены – он, захрипев и удивленно вытаращившись, стал валиться вперед, выпустив ручку ящика, и, схватившись обеими руками за горло, забился в агонии, заливая мостовую кровью, неудержимо текущей сквозь его пальцы. Чудом оставшийся невредимым, но насмерть перепугавшийся Витольд выпустил ящик из рук и отскочил обратно в спасительный переулок. «Пантера» между тем с протяжным нарастающим ревом рванула с места, почти встав на дыбы, и продолжила свой бег по улице. Ведомые танки, рыча, втянулись в узкое горлышко улицы следом за ведущим.

Бросив перископ, Якуб торопливо чиркнул спичкой, чувствуя, как дрожат от возбуждения руки, со второй попытки зажег ее и поднес к грязной тряпке, торчащей из горлышка бутылки. Та вспыхнула.

– Давай, парни, жги их! – заорал повстанец, с яростью швыряя свою бутылку с бензином на корму замыкающей «Пантеры». Под звон бьющегося стекла над машиной с уханьем взметнулось пламя. – Жгите, жгите всех!!!

В среднюю «Пантеру» с крыш также полетело три или четыре бутылки, и над ней тоже поднялись языки беснующегося пламени. На улице стремительно посветлело, по стенам и окнам домов заметались бесформенные чудовищные тени.

– Ва-а-а-а!!! – в один голос радостно взревели повстанцы.

С головным танком получилось не очень – неловко брошенная кем-то сбоку с верхнего этажа бутылка попала в башню, отскочила и разбилась об мостовую. Бесполезная лужа бензина ярко вспыхнула под гусеницами «Пантеры», с аппетитом облизнув новенькую резину колесных бандажей. Но и этого хватило – танк резко остановился. Встали следом и два его ведомых. Головной танк начал разворачивать башню вправо, в сторону дома, в окнах верхних этажей которого немецкий командир через свои смотровые приборы углядел какое-то движение.

Замыкающий танк с номером «242», яростно взревев двигателем, тут же стал резво сдавать назад, ретируясь прочь от негостеприимной улицы и баррикады. Оба его пулемета били короткими очередями по стенам домов и громадам танков перед ним, но без толку – партизаны пока не высовывались, дураков не было. Пули с противным визгом рикошетили от брони танков и стен домов. Оказавшийся же посередине колонны танк с номером «R02» начал зачем–то разворачиваться на месте вместо того, чтобы просто отходить задним ходом следом за замыкающим, и в этот момент головной танк вдруг резко сдал назад. С жутким скрежетом «Пантеры» столкнулись, а двигатель той, что оказалась ближе к баррикаде, еще и заглох. Танки замерли, перегородив собой улицу. В тот же миг головная «Пантера» выстрелила из пушки по дому справа, взметнув возле себя тучу пыли. Оглушительный грохот прокатился между зданий, резонируя среди каменных стен, еще одно облако пыли и осколков метнулось на улицу через вмиг опустевшие оконные рамы и дверные проемы: окна с рамами и двери вышибло ударной волной.

– Жгите танки! – неистово орал Якуб на всю улицу. – Жгите, вашу мать! – он схватился за ружье, намереваясь отвлечь экипаж стрельбой по смотровым приборам.

С верхних этажей в первый танк полетели еще три бутылки. На этот раз удачнее – огонь жадно вцепился в загривок стального чудища, еще ярче осветив улицу.

– Третий бош отступает! – воскликнул Томашек, наблюдавший за отходом замыкающей «Пантеры» через перископ поверх подоконника. Немец теперь даже и не пытался поддержать товарищей огнем, уходя за угол.