Виктория Старкина - Сага вереска

А всего месяц спустя после свадьбы, снаряженные драккары тронулись в путь. Стоя рядом с братом, Олаф смотрел на нос корабля, своей оскаленной пастью будто вспарывающий непроглядный туман. Рядом шел второй, третий, четвертый! Сколько воинов собрал Онн в поход, столько кораблей сразу и не видели эти фьорды! Молодой принц грустил о разлуке с любимой женой, о которой мечтал так долго и с которой только-только стал жить одним домом, соединив судьбы, – и вот уже его позвал боевой рог, вот уже ушел он прочь от родного очага. Но в то же время его сердце и пело от счастья – наконец, он дождался своего часа! Его взяли в поход, скоро он докажет, что достоин называться воином, скоро добудет себе славу в бою и принесет богатую добычу своему народу, а может, завоюет и новые земли. И может, брат даже назначит его наместником на этих землях, и тогда он станет правителем. Бломме будет гордиться мужем, никогда не пожалеет она, что связала с ним свою жизнь!

Украшенные боевыми щитами драккары покинули тихую гладь фьорда и уходили теперь в холодное бушующее море. Иногда седые валы перекатывались через палубу, отчего не только гребцы и кормчие, но и сам конунг с братом оказывались мокрыми до нитки.

И долгие дни шли они по морю, перенесли несколько штормов, во время которых принцу Олафу казалось, что он больше не сможет терпеть качку: его постоянно выворачивало наизнанку, он не мог даже подняться на ноги от слабости, но постепенно освоился, привык, научившись справляться и с этим недугом.

– Неудобства – часть военных походов, – говорил ему конунг, глядя на младшего брата с ласковой насмешкой, принц согласно кивал и терпел, не жаловался.

Олаф хорошо запомнил день, когда из тумана вдруг выступили, словно выскочили, высокие, почти отвесные скалы. Они были не такие, как у них на севере: нет, те суровые, мрачные, чуть пологие, а эти, напротив, казались игривыми, яркими, но одновременно и непреступными, словно приглашая корабли начать с ними опасную, смертельную игру. Возле них закручивались в вихри мальстремы, а волны разбивались с таким громом, как если бы сам Тор ударял молотом по гигантской наковальне. И много дней плыли викинги вдоль этих неприступных скал, не встречая заливов и фьордов, не имея возможности пристать, пока, наконец, не показалась бухта с отмелью, вполне пригодной, чтобы выйти на берег.

Вытащив из воды корабли, они разбили первый лагерь на неизвестной земле, даже не подозревая, до какой степени стосковались по суше! Каждый был готов целовать песок, ведь в глубине души многие боялись, что навечно останутся в царстве морских великанов, если драккары отправятся на дно! Никто еще не ходил так далеко за море, даже Освальд-конунг не видел этих земель!

Вечером под бой барабанов Онн приказал принести в жертву великому Одину и его девам битвы молоденького бычка, специально привезенного на одном из кораблей. Так он хотел задобрить небесного отца и заслужить его благословение в тех боях, что предстояли им вскорости. Когда бычок упал мертвым под жертвенным ножом, пламя костра, зажженного в честь одноглазого бога, вдруг взметнулось до небес. И Онн радостно улыбнулся: жертва пришлась Одину по вкусу, в битвах их ждет успех!

А с рассветом пошли они дальше, вглубь неведомой новой земли, и довольно скоро набрели на небольшое село, которое без промедления атаковали, ведь им нужны были пища, кров, а заодно и проводники из местных, знающих эти края. Олаф бился славно, бок о бок со своим братом, который заметил, что старый Хлодвиг-ярл был прав – люди тут не воины вовсе!

В пылу битвы один из молодых викингов-дружинников, натянув тетиву, хотел пустить горящую стрелу в деревянную постройку, где укрылись женщины и дети, но конунг своим тяжелым двуручным мечом вышиб лук из его рук.

– Там женщины и дети! – крикнул Онн. – Эй! Запомните мои слова! Мы не воюем с женщинами и детьми! Ни на этих землях – и нигде больше! Говорю вам в последний раз!

Вдруг седой старик в длинном балахоне, подпоясанном веревкой, бросился ему в ноги.

– Смилуйся! – крикнул он, быстро разобравшись, кто здесь главный. Язык этих земель был отдаленно похож на наречие, на котором говорили и викинги, – эти племена остались от германцев, что высаживались здесь некогда, – и Онн понимал часть его слов.

– Не жгите наши дома! – взмолился старик, сложив руки, – Не отнимайте нашу еду! Хватит того, что вы перебили мужчин!

– Признаете ли вы меня своим господином? – сурово спросил Онн, и старик сначала испуганно заморгал, а после, догадавшись, чего от него хотят, склонился головой до земли.