Виктория Старкина - Сага вереска

Когда все обряды завершились, а свадебный пир был в разгаре, конунг поднялся, снял с груди тяжелую цепь, украшенную амулетом с вырезанными на нем рунами, и протянул ее Хельге-земледельцу.

– Отдаю тебе это, Хельге, сын Халварда, в знак того, что теперь мы – родичи, – произнес конунг. – Да хранит тебя Один!

Хельге поднялся, поклонился конунгу и протянул ему в ответ свой кинжал, не слишком красивый, небогато украшенный, но ничего дороже у него не было.

– Для меня честь быть твоим родичем, Онн-конунг, и умереть за тебя, если потребуется! – еще раз поклонился тот.

Хельге с Каменного мыса так и застыл с раскрытым ртом, когда получил богатые свадебные дары и сообщение, что принц Олаф просит руки его дочери, а потом еще долго не мог поверить в нежданно свалившееся на него счастье – породниться с конунгом.

Олаф и Бломме почти не слышали, что творилось вокруг, они лишь смотрели друг на друга, сияя от счастья. Застолье все продолжалось, скальды пели свои песни, одну за другой слагали висы, прославляющие доблесть жениха и красоту невесты, а потом взгляд конунга упал на уже немолодого дружинника, знатного ярла, сидевшего на другом конце стола.

– А почему это Хлодвиг так молчалив сегодня? – громоподобно выкрикнул Онн, заглушая пение скальдов, – Или не весело тебе на нашем празднике, а Хлодвиг-ярл?

Вздрогнув, Хлодвиг поднял голову, так резко, что его седая борода, заплетенная в косу, чуть не макнула в кубок с медом.

– Это прекрасный праздник, каких нет и в Асгарде, – откликнулся он. – И я желаю счастья молодым! Прости, что задумался о своем, конунг! Никак не могу забыть, что видел в походе. Прости меня.

Хлодвиг с дружиной совсем недавно вернулся из похода в дальние земли, целью его было не воевать, не грабить, но узнать, что же там дальше, за морем. А вернувшись, держался обособленно, стал вдруг тихим и молчаливым, словно сторонился своих боевых товарищей, и конунг не мог этого не заметить. Оттого и спросил сейчас прилюдно – хочешь сказать, так не таись, говори перед всем родом!

– И что же ты видел? Поведай нам! – в голосе Онна послышалась заинтересованность, а в зале воцарилась полная тишина. Хлодвиг-ярл замешкался, смутившись от столь большого внимания к себе.

– Море, бескрайнее, бесконечное… – наконец, выговорил он, – Острова, населенные неизвестными народами. Высокие скалы. Луга, покрытые фиолетовыми цветами. Покой и красота кругом. Те края богаты. Там куда теплее, чем здесь, дольше стоят солнечные дни, а земли плодородны. Нас ждала бы знатная добыча! Живущие там – не воины, но земледельцы и скотоводы, они не смогли бы биться с нами.

– Твоя правда, Хлодвиг-ярл! – кивнул Онн, который все не мог забыть слова докучливой старой хэксы, или же все колдуньи такие – докучливые и старые? – Мы пойдем туда. Мы найдем те богатства и заберем себе! А боги пусть помогут в этом! Пока же – будем веселиться! И ты, прошу, родич, веселись вместе с нами!

Конунг поднял кубок и повернулся к Бломме, сидевшей рядом с Олафом, слегка поклонился невесте.

– Желаю тебе долгой и счастливой жизни с моим братом, сестра!

– Спасибо, брат, – смутившись, та опустила глаза, а потом снова испугано подняла их на конунга, с тревогой вглядываясь в его лицо: вдруг в его словах была насмешка. Но нет, Онн не сердился, а смотрел на молодоженов по-доброму, и кажется, правда желал им счастья. Бломме с облегчением вздохнула. В это мгновение она поняла, что конунг никогда больше не приблизится к ней. Он слишком любит брата и не пойдет на подобное предательство. Отныне она может жить с тем мужчиной, что избрало ее сердце, жить спокойно и счастливо.

Когда молодые наконец остались одни, – теперь они жили в небольшом доме рядом с усадьбой, – Олаф обнял Бломме, снял золотой обод и покрывало с ее головы и ласково погладил по серебристым волосам.

– Вот ты и стала мой женой, Бломмеман с Каменного мыса, – улыбнулся принц. – Теперь мы будем жить в любви и согласии долгие годы. Клянусь, что никогда не посмотрю на другую женщину, клянусь, что никогда не забуду тебя, даже в самом длинном походе!

Девушка подняла на мужа засиявшие от счастья глаза.

– Клянусь разделить с тобой твою жизнь и, если будет на то воля богов, твою смерть. Без тебя мне ничего не нужно.

– Не говори так! – оборвал ее Олаф. – Нет, увидишь, боги пошлют нам счастливую жизнь и много чудесных сыновей, что вырастут славными воинами. И много дочерей, что станут первыми красавицами севера!

– Да сбудутся твои слова, – улыбнулась ему Бломме, потянулась и осторожно поцеловала мужа.