Григорий Шепелев - Наездник Ветра

Остановив коней перед Калакиром и логофетом, оба сановника спешились. Лев Мелентий представил их своему попутчику. Тот смотрел, главным образом, на Игнатия. Последний до ужаса походил на ящерицу и хищную птицу одновременно.

– Всё ли благополучно? Хранит ли Бог василевса? Как себя чувствует патриарх? – строго обратился к нему магистр.

– Всё благополучно, слава пресвятой Троице, – хриплым голосом доложил чиновник, отвесив низкий поклон. Все перекрестились, кроме Рагнара и Калокира. Первый был многобожником, второй – лодырем. Поинтересовавшись здоровьем императрицы и юных её наследников, Лев Мелентий задал вопрос, что произошло во дворце за семнадцать дней.

– Особых новостей нет, однако мы ждём их от твоей милости, – был ответ, который сопровождался опять поклоном.

– Не присылал ли проклятый Богом мисянский царь ещё какого-нибудь посольства в Константинополь?

– Избавил Бог! Я думаю, в прошлый раз ты достаточно ясно дал им понять, что с друзьями турок у нас дел нет.

– Послушайте, а где высшие чины ромейской державы? – опять запел любимую свою песню ценитель пышных ковров, которому стало скучно, – я что-то не понимаю – меня, вообще, рады видеть здесь или как?

– Все ждут тебя во дворце, – отвечал Игнатий и поклонился новому собеседнику с некоторой опаской, словно боясь удара по голове.

– Как, и Патриарх меня ждёт?

– Конечно.

– И протосинкел? И доместики?

– Ты совершенно прав.

– Неужто и император примет меня сегодня?

– Да, в Золотой палате. Августа и багрянородные отпрыски также горят желанием тебя видеть.

Иоанн хлопнул себя ладонью по лбу, словно на него сел комар.

– О, как ты меня убил! Я ведь не смогу сегодня быть во дворце, ну просто никак! Мне придётся до ночи отмываться от грязи, что прилепилась к моему телу в тесных каютах царского корабля. Вы же не хотите мне заявить, что и во дворце – такая же прелесть?

Игнатий окаменел. Рагнар отвернулся, чтоб скрыть улыбку. Алексей Диоген лишь вздохнул, но так, что чуть не унесло всех, кто был рядом с ним.

– Мы это уладим, – спокойно пообещал магистр.

– Но у меня … – растерянно начал Игнатий Нарфик. Слово «приказ» застряло у него в глотке. Логофет понял.

– Я говорю, мы это уладим, – повторил он.

– Итак, где мой дом? – спросил Калокир.

– На Месе, – сказал Рагнар.

– Очень хорошо, – взглянул на него Иоанн, – Я хочу, чтоб ты проводил меня. Конь мне будет?

– Ты можешь взять моего, – предложил Игнатий, – он неплохой. Мы с магистром дойдём до дворца пешком, если он, конечно, не …

– Буду рад, – прервал логофет. Как видно, у него было что рассказать Игнатию Нарфику. Приказав отряду сопровождать обоих вельмож, Рагнар вскочил на коня. Калокир уже был в седле. Оно ему было куда привычнее, чем корабль.

Был уже полдень. Рыболовецкие лодки шли к гаваням косяками. Во всех городских церквах звонили к обедне. Проехав под гулким сводом ворот, два всадника устремились рысью мимо окраинных постоялых дворов прямо к центру города. Вскоре им пришлось перейти на шаг. По мере их продвижения на широких, залитых солнцем улицах, вымощенных булыжником, становилось всё многолюднее.

– А куда они все спешат? – спросил Калокир, удивлённо глядя на толпы секретарей, нотариев, табуляриев и писцов, сворачивавших с широкой улицы вправо, где вдалеке виднелась высокая крепостная стена. Более значительные чины ехали на осликах, а за ними бежали слуги.

– Они спешат во дворец, – объяснил Рагнар, – ведь все полагают, что ты сейчас встретишься с царицей, а после этого выступишь с речью на Ипподроме, перед сенаторами.

Ах, дьявол! – пробормотал Иоанн, – мне их очень жаль. Они так хотят меня видеть, эти несчастные люди! Может, представиться им сейчас?

– Тогда ты расчувствуешься ещё сильнее, ибо я буду вынужден половину их перебить. Иначе они от счастья тебя задушат.

Прохожие неохотно давали дорогу ослам и их седокам, но с подобострастием расступались перед двумя молодыми всадниками. Лишь избранным дозволялось ездить по Константинополю на конях. К тому же, многие узнавали Рагнара. Женщины, мимолётно встречаясь глазами с ним, улыбались. «Как он красив!» – думал Иоанн, переводя взгляд с них на этериарха, – «У него лик, как у Сатаны! И он, судя по всему, славный малый!»

Ярл вдруг сказал:

– Когда мы с Игнатием направлялись к пристани, торгаши у ворот стали нам кричать, что ты собираешь хлам на прилавках. Я полагаю, ты делал это не потому, что тебе понравился этот хлам?