Кассия Сен-Клер - Золотая нить. Как ткань изменила историю [litres]

Готовую ткань, особенно тонкую, затем обязательно валяли. Этот процесс выполнял две задачи. Во-первых, он помогал удалить масла, нанесенные во время ткачества, которые могли помешать окрашиванию, если ткань окрашивают на этой стадии. Во-вторых, свойлачивание прижимает отдельные волокна сотканного полотна, соединяя их вместе, и делает ткань более плотной и менее пористой. Переплетение нитей при этом становится менее заметным. Так поступали со времен Римской империи, когда люди топтали ткани в чанах с мочой или в реках. Но именно этот процесс одним из первых был механизирован. На ткацких мануфактурах примерно в XII в. начали механизировать свойлачивание на станках, приводимых в движение водой. Валяную ткань затем растягивали на большом, похожем на раму приспособлении с крючками (оно называется ширильной рамой и обеспечивает готовому полотну правильный размер и форму). Наконец, готовую ткань ворсовали шишками растения ворсянки, чтобы поднять ворс, и срезали его, чтобы полотно получилось гладким.

Хотя прядением и ткачеством по-прежнему занимались женщины на дому, в этот период все быстрее распространяются ремесленные мастерские. Гильдия под названием «Йоркские ткачи» появилась в Казначейских списках, официальных финансовых записях, в 1164 г. Их труд очень хорошо оплачивался, а ткань потом экспортировалась в Италию и Испанию. Богатая и влиятельная семья Альберти из Флоренции в 1396 г. имела три корабля для постоянной перевозки шерсти из Англии в Порто-Пизано в Тоскане. Ткацкие мастерские или мануфактуры могли за определенную плату выполнять некоторые или все этапы обработки шерсти от сырца до ткани. Случалось, что землевладельцы подписывали контракт с арендаторами, чтобы использовать ткацкую мануфактуру. На каждом этапе производства шерсть давала деньги [211] Walton Rogers, p. 1826; Power, pp. 8–9, 15–16. .

В 796 г. н. э. Карл Великий, правитель Римской империи, написал королю Оффе из Мерсии о больших шерстяных плащах, характерных для севера Англии. «Касательно длины плащей, – писал он, – их можно заказать такими, какими они были у нас в старые времена». Ответ Оффы до нас, к сожалению, не дошел.

Уверенность Карла Великого в высоком качестве английской шерсти отражает ее репутацию. Легендарный король был далеко не единственным восхищавшимся этой шерстью, но упоминание им готового продукта, а не сырца было необычным. На самом деле бо́льшую часть Средневековья европейские центры, славившиеся производством роскошных тканей, не могли похвастаться тонкостью шерсти. Производство шерстяной ткани во Фландрии и Флоренции, к примеру, зависело от сырья из Бургундии, Испании и больше всего из Англии. Флорентийская ткацкая промышленность была особенно прожорливой. Виллиани, местный летописец, полагал, что в начале XIV в. в ней было занято около 30 000 человек. Англия возила шерсть кораблями во Флоренцию со времен норманнского завоевания, и к XIII в. это был самый надежный источник качественного шерстяного сырья для города. Векселя, относительно новый финансовый инструмент, способствовали такой торговле на больших расстояниях. К началу XIV в. флорентийские купцы использовали векселя для импорта тончайшей английской шерсти напрямую из Саутгемптона, не пользуясь посредниками, обеспечивая во всех остальных отношениях непримечательному городу заметную роль в экономике Европы и гарантируя надежный источник доходов [212] Hurst, p. 57; Power, pp. 59, 17, 73; Ohlgren, p. 146. .

Благодаря торговле шерстью люди богатели. На протяжении XIII в. экспорт шерсти вырос до 33 000 мешков, туго набитых шерстью почти семи миллионов овец и составлявших почти 60 % общего производства. Известный торговец XIII в. Николас Ладлоу заработал на торговле шерстью 1800 фунтов – целое состояние. Шерсть обогатила и семью де ла Поль. Один из ее членов, Уильям, позже стал лордом-канцлером. Даже королевская семья не осталась в стороне. Эдуард IV, сохранивший меркантильный интерес к промышленности на протяжении всего царствования, заплатил двадцати итальянским мастеровым, чтобы те научили своих английских коллег новейшим приемам конечной отделки и окрашивания шерсти. Впоследствии король использовал собственные корабли, чтобы самому экспортировать шерсть и олово. Шерсть была важна с финансовой точки зрения и для тех, кто стоял ниже по социальной лестнице: мелкие свободные землевладельцы и арендаторы, которые не могли собрать нужное количество монет, отдавали в счет ренты (полностью или частично) шерстяное руно [213] Ohlgren, pp. 124, 157, 176–180, 146. .