Тим Грейди - Роковое наследие. Правда об истинных причинах Холокоста

Всеобщее потрясение после сараевских событий было прекрасно видно в основных городах Австрии. Газеты печатали длинные статьи с восхвалениями императорской четы, на домах развевались черные флаги, а общественные здания приспустили государственные знамена 8. Еврейские общины империи также сыграли свою роль в этих ритуалах. В синагогах проходили особые поминальные богослужения по эрцгерцогу, а многие общины направили собственные телеграммы с выражениями соболезнования. «С верноподданническими чувствами к престолу и родине, – писала еврейская община Вены, – австрийские евреи слились воедино в пламенных молитвах от всего сердца» 9. В Германии – заметный контраст – суеты было гораздо меньше. Несомненно, убийство эрцгерцога и герцогини стало значимым событием, но все же недостаточным, чтобы обеспечить особые богослужения в синагогах, молитвы или телеграммы. Даже немецко-еврейская пресса едва упомянула убийства в Сараеве на страницах общих новостей. По всей видимости, убийство иностранного монарха в далеком городе было сочтено малоинтересным для еврейских общин Германии.

Разумеется, очень мало кто из немцев был готов к тому, чтобы эти два убийства нарушили их повседневные привычки. В конце концов, эрцгерцог и герцогиня имели несчастье быть убитыми в начале лета, именно тогда, когда состоятельные немцы рассчитывали насладиться ежегодными каникулами. Как и в большинстве сторон жизни императорской Германии, тон в этом отношении задавал кайзер Вильгельм II. Каждый год он отправлялся в продолжительный круиз в Скандинавию на борту королевской яхты «Гогенцоллерн». Лето 1914 года не стало исключением. Совершенно ясно, что кайзер не намеревался позволить мелкому препятствию вроде войны нарушить его планы. Волею случая Артур Штерн, берлинский врач, в то лето тоже проводил каникулы в Скандинавии. Глядя на море в бинокль, Штерн мельком заметил кайзера, развлекающегося на палубе «Гогенцоллерна» и, по всей видимости, не заботящегося ни о чем на свете 10. Как и Штерн, остальные немецкие евреи собирались все лето расслабляться и восстанавливать силы. Например, Теодор Киршбергер наслаждался отдыхом на маленьком морском курорте Вустров на побережье Балтийского моря, а четырнадцатилетняя Шарлотта Штайн-Пик провела несколько безмятежных недель с родными в альпийских предгорьях близ Обераммергау 11.

И все же подавляющее большинство немецких евреев провели лето 1914 года не в Скандинавии и не расслаблялись на курортах Германии. Как бы то ни было, их умы занимало множество вопросов. В Берлине, в северном районе Гезундбруннен, построили новую еврейскую больницу, чтобы заменить намного меньшую по размерам клинику в центре города. Новое здание обещало пациентам «более светлые и просторные палаты, больше воздуха и садов» 12. В момент торжественного открытия сверкающей новой больницы в конце июня никто и не подозревал, что всего несколько недель спустя она начнет наполняться ранеными солдатами. Еврейские общины провинциальных городов Германии в июне и июле тоже пребывали в разгаре строительного бума. Например, в портовом городе Вильгельмсхафен местные видные деятели собрались, чтобы заложить самую первую синагогу в городе. В знак тесной связи общин с Германией в основание синагоги также была замурована урна с немецкими монетами и газетами 13.

Эти новые здания намекали на растущее доверие еврейских общин. Полная свобода настала с объединением Германии в 1871 году. После десятилетий ограничений в повседневной жизни немецкие евреи наконец смогли посмотреть в будущее с некоторым оптимизмом. Количество евреев в ранее закрытых для них профессиях, таких как право, наука и политика, постепенно начало расти. Хотя немецкие евреи и получили намного больше свобод, антиеврейские настроения все же оставались живучими. В 1880-е годы возрос политический антисемитизм, поощряемый историком Генрихом фон Трейчке и придворным проповедником Адольфом Штокером. Страхи перед экономическим и политическим либерализмом были перенесены на еврейские общины, воплощавшие для немецких правых все беды новой Германской империи 14.

Несмотря на назревающие антиеврейские настроения, немецкие евреи предпочли сосредоточиться на положительных моментах; их положение в обществе укреплялось, и они надеялись, что со временем старые распри постепенно отомрут. Время потупленных взглядов и ощущения собственной необычности давно прошло. Так, очевидно, было в Берлине, родном городе для почти 150 000 евреев, при общей численности еврейского населения Германии от 550 000 до 600 000 человек. Сияющие золотые купола берлинской новой синагоги символизировали тягу к освобождению еще в 1866 году, когда она была построена. Почти полвека спустя то же самое чувство сопричастности и укорененности начало распространяться на регионы, где также возрастала стабильность жизни евреев. Таким образом, перед тем как разразилась война, немецкие евреи были гордой и в основном процветающей частью немецкого общества.