Филипп Матышак - Один день в Древнем Риме. 24 часа из жизни людей, живших там

– А вчера вы нам говорили, что встречали там настоящего скиапода? И что же, эти странные одноногие люди дейстительно в полдень ложатся на спину и используют свою огромную ногу в качестве навеса от солнца?.. Боже мой, похоже, у моего друга приступ кашля. Если позволите, я позабочусь о нем, а потом вы нам расскажете…

Это же самое племя людей, которые называются моноколами, так как имеют по одной ноге, умеет удивительно ловко прыгать. Они же именуются скиаподами, потому что в сильную жару, лежа навзничь на земле, они защищают себя тенью ног. Они находятся недалеко от троглодитов, а некоторые, напротив, к западу от них, без шеи и с глазами на плечах.

Пытка. Это была просто-напросто пытка. В самом деле, когда он уходил, один из гостей сочувственно заметил, что смотреть, как во время поединка гладиаторы били друг друга по голове, и то было не так больно! Но Селий не собирается это терпеть. В следующий раз, когда Манид пригласит его отужинать, он попросту не пойдет.

Разве Манид не видит, что богач, даже если он богат, как Крез, все еще беден, если он обедает один? Кто тогда похвалит роскошный интерьер, великолепие его триклиния, красоту его слуг? Солдат без оружия, лошадь без седла – вот что такое богатый человек за столом без паразита в качестве гостя. Унылое будет зрелище. Паразит нужен патрону больше, чем сам паразит нуждается в покровителе. Да лучше подать еду без соли, чем оставить компанию без очарования и остроумия паразита!

Губка, когда его не допрашивают о Кирене сразу двое, вообще-то жизнерадостный и беззаботный человек. У него нет повара, который бы его злил, деревенского хозяйства с работниками и урожаем, которые могли бы его подвести. Он единственный человек за столом, который может есть и пить, не думая о заботах, которые угнетают других. Взять, к примеру, конфликт повара и хозяйки, который не укрылся ни от кого из гостей. Если хозяев разочаровывает повар, приходится либо терпеть его ворчание, либо молча есть невкусную еду, не получая от нее никакого удовольствия. То ли дело Селий, который каждый вечер пробует стряпню нового повара. А потому он мечтает в следующий раз показать Маниду digitus impudicus, то есть попросту средний палец, непристойный жест, свидетельствующий о презрении. Не нужно мне ваших приглашений!

Когда Селий покидал дом Манида, хозяйка пробормотала мужу, не скрывая своих слов и от ушей паразита:

– Это была катастрофа! В следующий раз пригласи философа.

Конечно, думает Селий, это сработает. С кем бы вы хотели оказаться на ужине: с тем, кто упорно трудится, чтобы быть душой компании, или с человеком без намека на чувство юмора, который сидит в поношенном плаще, устремив взгляд к полу, как если бы он был на похоронах, а не на званом ужине? Может быть, эта дракониха собирается пригласить эпикурейца – в конце концов, последователи Эпикура считают счастье величайшим благом, а хорошая еда и вино хорошо помогают его достичь.

По мнению самого Селия, в том, что касается счастья, эпикурейцы многое взяли у паразитов. Он погружен в раздумья, мысли у него в голове путаются из-за вина, и Селий автоматически сворачивает правее, дойдя до Велии и поднимаясь по холму Виминал, к своим комнатам, расположенным не так уж далеко от подножия. Про себя он бормочет: «Это чистое воровство, философы, стремящиеся к счастью. То есть что такое счастье, говоря проще? По-моему, счастье – это спокойная душа в теле, которое находится в мире с собой. Так и у кого это есть? У человека, который постоянно исследует форму Земли, бесконечность пространства и размеры Солнца? Это я задаюсь вопросами о расстояниях между звездами, о природе вещей, о том, существуют боги или нет, и участвую в непрекращающихся спорах с коллегами? Это вот ваши философы. Я, как только устрою себе очередной ужин, убеждаюсь, что живу в лучшем из всех возможных миров. Как только мой желудок будет удовлетворен, руки и ноги смогут позаботиться о себе. Философы, ха! Им не найдется места в приличном триклинии.