Клод Каэн - Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330

В фигуре Акхи Эврана особенно явно проявляется двойственный характер, присущий футувве в целом, о чем уже было сказано. С одной стороны, акхи прибегали к действию, и часто силовому, и один из их лидеров пытался убедить в его необходимости мевлеви, которые испытывали сомнения на этот счет. Ибн Баттута, который, кстати, считал такое поведение совершенно нормальным, сам с ясностью утверждал, что, когда речь идет о столкновении с полицией, им нет равных. С другой стороны, они или по крайней мере те, кто стоял во главе, имели мистические идеалы, и, поскольку именно они были писателями, в трактатах о футувве ритуальный и мистический аспект превалирует до такой степени, что на первый взгляд может возникнуть сомнение, что речь идет об одной и той же организации.

В рассматриваемый период эти трактаты – «футувветнаме» – становятся более многочисленными, и некоторые из них дошли до наших дней. Есть также некоторые написанные за пределами Малой Азии. Таким образом, совершенно ясно, что эта литературная форма процветала, что само по себе указывает на совершенно особое развитие этой организации. Работа Ахмада из Ардебиля и еще более важный труд Насири, написанный в 689 (1290) году, вероятно, в Северо-Восточной Анатолии, уже упоминались. Кроме того, даже если не выходить за пределы этого периода, существует несколько глав в энциклопедических трудах, которые следует отметить. Они были написаны на персидском языке. Но когда тюркский (турецкий) язык стал литературным, футувветнаме, естественно, появились и на турецком. Предшественником всей турецкой литературы футувветнаме, созданной до эпохи Османов, вероятно, было сочинение «Футувветнаме из Бургази», написанное в XIV веке (более точную дату определить трудно). Важная глава, касающаяся футуввы, появляется также в ранней поэме Гюльшехри, написанной на турецком языке. И это не считая небольших и более поздних коротких работ. В этот же период в кругах акхи, среди которых было много членов иранского происхождения, позаимствовали фигуру Абу Муслима, ставшего в Иране героем народного рыцарского романа. В Малой Азии он стал просто великим борцом за Веру и Закон против угнетателей. В последующих версиях, все более далеких от реальной истории, он предстает борцом, сочетавшим борьбу, которую реальный Абу Муслим вел против Омейядов за Аббасидов, с преданностью целям алидских имамов, и подвергается гонениям со стороны Аббасидов.

Однако упадок сельджукско-монгольской власти и параллельный рост могущества туркменских князей, создававших свои княжества и включавших в их состав города, привели к определенному сближению двух оставшихся властей, а именно новых хозяев и лидеров акхи. Почти везде, где он бывал, Ибн Баттута отмечал официально признанную власть последних и почтение, с которым к ним относились правители. Он добавлял, что в тех городах, где не жил сам правитель, настоящими хозяевами города, как правило, были лидеры акхи. Мусульманская история знала несколько сопоставимых примеров политического влияния футуввы в мелких княжествах с центрами в городах. Но в Анатолии до того, как она вошла в состав Османской империи, XIV век был удивительным временем в смысле развития политической силы футуввы. Это правда, что в Малой Азии не существовало республик по типу Флорентийской. Но дело в том, что в границах городов и их непосредственных окрестностей лидер акхи в некоторых немногочисленных случаях действительно был реальной властью, даже несмотря на то, что формальное признание верховенства какого-нибудь князя было более-менее очевидным. Самым ярким примером была Анкара, где имя лидера акхи появляется в надписях. Возможно, во времена своих завоеваний Османы считали этих акхи достаточно могущественными, чтобы извлекать выгоду из принадлежности к их футувве, примерно так же, как раньше халиф ан-Насир.

Если не считать того, что у монголов были свои представители, органы власти при протекторате оставались такими же, как в период независимости. Однако условия, в которых они действовали, существенно изменились. Достаточно просто повторить выводы, к которым нас подвел рассказ о событиях. Первая особенность состоит в том, что из-за боязни его независимости или того, что он был ребенком (не следует забывать, что появление некоторых малолетних султанов было организовано намеренно путем убийства их отцов), султан быстро терял свою реальную власть, в особенности в восточной половине страны, которая для новых хозяев являлась более важной частью. Его министры, напротив, играли все более важную роль, конечно, не потому, что были независимы от монголов, а, наоборот, потому, что, в отличие от султанов, которые становились султанами по праву, они становились министрами просто по назначению и назначались до некоторой степени скорее монголами, чем султаном. Такими были правила до тех пор, пока ставший фикцией институт султанов не исчез и ильханы официально не объявили себя наделенными всей полнотой власти в «Руме». Румский (Иконийский) султанат пришел к своему концу.