Рут Гудман - Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии ХVI века

Учитель Питер Бэйл в 1590 году написал, что лучшие перочинные ножи делают в Шеффилде. Ножи и сталь в то время были специализацией этого города и считались продукцией высокого качества. Для того чтобы сделать хороший чистый разрез и не повредить перо, нужен был особенно острый нож. Ствол пера держали в левой руке между средним и безымянным пальцами так, чтобы оперенный кончик был направлен в противоположную от вас сторону. Кончик пера кладется на подушечку большого пальца и поддерживается указательным пальцем. Разрез для зачерпывания чернил делается по направлению к груди и занимает чуть меньше половины ширины пера. Затем над первым разрезом делается второй разрез меньшего размера, который имеет примерно такой же диаметр, что и само перо. Так получается ступенчатая форма. Затем наконечнику можно придать квадратную форму и сделать вертикальный разрез наверх. Для создания перьев нужны тренировки. Поскольку каждый из нас пишет под несколько разным углом и по-разному давит на перо, каждому нужен свой особенный, отличный от других, разрез. Поэтому писать чужим пером не очень удобно. Изготовление пера было индивидуальным занятием, и делать это приходилось очень часто, поскольку кончики очень быстро приходили в негодность. Для написания всего одного документа могло потребоваться нескольких подрезаний.

Выписываемые тогда буквы алфавита в основном знакомы глазу XXI века — например, буква t выглядела почти так же, однако некоторые кардинально отличались от современных. Строчная буква, которая в XXI веке выглядит как r, тогда обозначала букву c. У буквы s было три различные формы в зависимости от ее позиции в слове: одна форма использовалась только в конце слова, другая — в качестве инициала, а третья могла использоваться как первая буква в слове или же внутри слова, но не в конце. Такое правописание было известно как секретарский почерк. Самые богатые люди, претендующие на причастность к ренессансной культуре, начали использовать новомодный стиль, который зародился в Италии и стал известен как курсив. Однако подавляющее большинство почерков эпохи Тюдоров были секретарскими, и именно этому стилю в основном учились люди. Со временем курсив одержит верх. Именно этим стилем написания буквенных форм мы пользуемся сейчас, но в то время он был еще делом будущего.

Если судить по способности людей подписывать юридические документы, а не просто ставить отметку, то в 1500 году около 5 % мужчин и лишь 1 % женщин умели писать; к началу правления Елизаветы в 1558 году эти показатели возросли до 20 % мужчин и 5 % женщин. По итогам дальнейшего роста грамотности к концу XVI века умели писать уже 25 % мужчин и 10 % женщин. По-видимому, лондонцы чаще посещали школы, а у ремесленников и торговцев было больше шансов овладеть навыками письма, чем у земледельцев.

Но, даже располагая сведениями о количестве людей, умевших писать, мы по-прежнему ничего не знаем о том, сколько людей умели читать. Предположительно те, кто умел писать, могли и читать, но почти наверняка многие способные читать писать не умели. Те, кто в религиозных целях продвигал чтение Библии, не были заинтересованы в продвижении письма. А ввиду разрозненности и непродолжительности обучения навыки чтения осваивались без необходимости работы пером. Совершенно точно в то время было доступно огромное количество дешевых материалов для чтения. До Реформации в регионе было отпечатано 57 тысяч латинских букварей, доступных по цене ремесленникам, торговцам, дворянам и многим фермерам-йоменам. Эта группа людей со средним достатком также приобретала много книг о более светских вещах. К 1500 году в Англии было напечатано 54 различных наименований книг, а к 1557 году их насчитывалось более 5000, и они охватывали все более широкий круг тем. В 1520 году Джон Дорн, книготорговец из Оксфорда, города с предположительно очень высоким уровнем грамотности, меньше чем за год сумел продать 1850 текстов, в том числе труды Эразма, копии рассказов о приключениях Бэва из Антона и Гая из Уорика, и 170 баллад всего за полпенни каждая. Спустя несколько поколений, в 1585 году, Роджер Уорд из Шрусбери держал в лавке 546 различных наименований книг, и 69 из них стоили по одному пенни. Но если рост количества доступных среднему классу книг впечатляет, то бум очень дешевых печатных листов с балладами и листовок просто поражает воображение. Во второй половине XVI века в регионе было напечатано от 3 до 4 миллионов таких текстов, в то время как численность населения составляла приблизительно 3 миллиона человек. Пуританский проповедник Николас Боунд в 1595 году сокрушался, что такие образчики дешевой печати можно найти не только в богатых и зажиточных домах, «но также в мастеровых лавках и в домиках бедных земледельцев». Он опасался, что эти необразованные люди окажутся под чрезмерным влиянием печатного слова.