Рут Гудман - Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии ХVI века

Во взглядах на анатомию врачи принадлежали к двум непримиримым лагерям. Одни считали, что женское чрево — это просто поле, в которое попадало мужское семя, оно только питало растущего ребенка, но не создавало его. Были и те, кто полагал, что зачатие требует смешения мужского и женского начал. Все медики сходились на том, что мужские половые органы состоят из полового члена и яичек. Преобразованию крови в сперму в яичках способствовало «трение», и, когда они заполнялись, а мужские мысли в обществе женщины обращались к похоти, его член раздувался от внутреннего ветра («ветрообразующие» продукты, такие как бобы, часто были предметом непристойных шуток). Нормальным размером пениса считались восемь или девять дюймов. Считалось, что крайняя плоть, описанная как «двойная» и «подвижная» в «Сокровищнице англичанина» (The Englishman’s Treasurie, 1587) Томаса Викария, помогала собрать семя, чтобы «тестикулы его выбросили; что доставляло большое удовольствие в процессе». Считалось, что удовольствие имело основополагающее значение для способности мужчины к деторождению, а крайняя плоть усиливала это удовольствие, обеспечивая быстрое и обильное семяизвержение. Обрезание для людей тюдоровской эпохи было ересью.

То, как предположительно работала сексуальная анатомия, сказывалось и на сексуальном поведении. Возможно, наиболее важной для многих людей была идея, что правое и левое яичко давали разное семя. Считалось, что правое яичко получало кровь непосредственно из сердца, так что это с большей вероятностью оказывалось «мужским семенем», в то время как левое яичко, при более слабом кровоснабжении, скорее всего, давало «женское семя». Поэтому пара, желающая зачать мальчика, может повысить шансы на успех, если во время полового акта левое яичко будет перевязано лентой, что предотвратит проникновение «женского семени».

Неразбериха, окружающая женскую анатомию, наводила некоторых на мысль о пассивной роли женщины в половой жизни: они считали, что наслаждение женщины во время акта просто готовило почву в ее утробе к попаданию мужского семени; а те, кто признавал необходимость женского семени для зачатия, полагали, что одного ее удовольствия было достаточно для стимулирования выхода этого семени. Те, кто считал, что у женщины есть семя, полагали, что женские гениталии повторяли форму мужских, просто находились внутри тела, а не снаружи. Если мужское семя называли горячим, белым и густым, то женское описывали как более жидкое, холодное и слабое.

В отношении брака церковь делала особый акцент на роли секса в деторождении. Благочестивых и нравственных людей поощряли использовать сексуальные практики, способствующие зачатию, и если зачатие требовало женского оргазма, то пара, которая уделяла время и внимание удовольствию обоих, выполняла Божью работу. На сексуальные позы также влияли медицинские теории. Подобно представлению о том, что правое яичко, получающее более чистую кровь, производит мужскую сперму, правая часть матки считалась более восприимчивой к мужскому семени. Так что сохранение надлежащей позы во время полового акта, когда семя естественным образом попадало на нужную сторону матки, считалось еще одним определяющим фактором для пола потенциального ребенка. А если бы пара вступила в половую связь стоя, то семя, несомненно, просто попало бы на основание матки и стекло после завершения. Само собой, секс стоя считался, таким образом, морально предосудительным занятием, но был популярен среди тех, кто вступал в незаконную связь, ибо считалось, что такая поза предотвратит нежелательную беременность. Кроме того, у господства медицинской ортодоксии было еще одно крайне негативное последствие: если женщина беременела, то считалось, что секс, приведший к зачатию, произошел по обоюдному согласию и был приятным для женщины; обвинение в изнасиловании тогда предъявить было невозможно.

Были широко распространены слова и выражения, относящиеся к сексуальной жизни, хотя были и те, кто не мог их произносить из-за своей высокой чувствительности и стыдливости. Кристофер Лэнгтон в своем руководстве 1545 года по анатомии человека заявил, что не собирается упоминать половые органы, поскольку не хочет разжигать умы «распутной молодежи». Другие печатавшиеся авторы подбирали слова с осторожностью и использовали ряд эвфемизмов, но из некоторых сплетен становится ясно, что язык улиц был куда менее сдержанным, а стихи, распространявшиеся в частных рукописях среди мужчин при дворе, часто были открыто и подчеркнуто сексуальными. Например, Томас Нэш в рукописи, которая долгое время, до 1598 года, ходила по рукам образованных джентльменов, пишет: