Бернард Корнуэлл - Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа [сборник]

Алькальд, священник и еще полдюжины пожилых и уважаемых людей взволнованно наблюдали за ссорой.

— Будьте вы прокляты! — Шарп обозлился, что не успел схватить карту.

— Я проклят?! — закричал Вивар. — Я сражаюсь за Испанию, лейтенант, а не убегаю от драки, как мальчишка. Но в Англии, кажется, принято по-другому? Первая неудача — и британцы бегут домой к мамочке. Отлично! Проваливайте! Только вы не застанете гарнизона в Лиссабоне, лейтенант. Они тоже убегут.

Шарп не обращал внимания на оскорбления. Он хотел получить ответ на терзавший его вопрос:

— Зачем ты вообще нас сюда притащил, ублюдок?

Вивар перегнулся через стол:

— Потому что впервые за вашу темную и невежественную жизнь, лейтенант, у вас был шанс помочь Испании. Послужить Господу. Сделать хоть что-то полезное! Вы — нация пиратов, варваров, язычников! Один Бог знает, зачем Он вообще создал на земле англичан, и я решил, что это ваш шанс отблагодарить Его за акт творения!

— Защищая ваш драгоценный сундук? — Шарп кивнул в сторону стоящего у стены ящика. — Без нас вы бы уже потеряли проклятый ящик, не так ли? А знаете почему, майор? Потому что ваши хваленые испанские армии ни к черту не годятся!

— Это ваши армии разбиты и бегут. Они хуже чем сброд. А теперь убирайтесь! Бегите!

— Надеюсь, проклятый сундук попадет к французам!

Шарп развернулся и в этот момент услышал звук извлекаемого из ножен клинка. Он с лязгом выхватил из залатанных ножен свой палаш.

— Basta!

Священник кинулся между разъяренными офицерами и принялся уговаривать Вивара, который бросал презрительные взгляды в сторону Шарпа. Не понимая, о чем идет речь, стрелок застыл с палашом в руке.

Неохотно подчинившись пожилому человеку, Вивар опустил оружие:

— Вы и одного дня без меня не продержитесь, лейтенант. Убирайтесь!

Демонстрируя свое презрение, Шарп плюнул на пол, после чего, все так же сжимая в руке палаш, вышел в ночь. Французы захватили север страны, надо было убегать.

В первый день марша отряд продвинулся значительно дальше, чем Шарп даже смел надеяться. Карета Паркеров была неповоротлива, зато колеса имели широкие ободья и легко катились по грязи и снегу. Испанский конюх умело управлял шестеркой лошадей. Помощь стрелков потребовалась всего дважды: один раз на скользком склоне, а второй раз, когда колесо соскочило в придорожную жижу. Шарп больше не видел молодую Луизу Паркер, тетушка держала кожаные шторки плотно прикрытыми.

Цена и размеры кареты потрясли Шарпа. Похоже, просветительская миссия в деньгах не нуждалась. Джордж Паркер предпочитал обществу супруги пешую прогулку. Он поведал лейтенанту, что все стало возможным благодаря наследству адмирала.

— Был ли адмирал религиозным человеком? — поинтересовался Шарп.

— Увы, нет. Скорее наоборот. Но он был богат. К тому же, — Паркера явно задели расспросы Шарпа о цене кареты, — я не считаю, что служение Господу должно страдать от нехватки средств. Вы согласны?

— Полностью, — весело кивнул Шарп. — Но почему Испания, сэр? По-моему, еретиков хватает и в Англии.

— Потому что Испания гибнет во тьме римского невежества, лейтенант. Вы знаете, какой это ужас? Я могу такое рассказать о поведении папских монахов, что кровь в жилах застынет! А известны ли вам здешние предрассудки?

— Имею представление. — Шарп обернулся посмотреть, как идет карета. По настоянию миссис Паркер раненых разместили на крыше. — Только доны не сильно приветствуют методизм, сэр, если мне позволено высказать мое мнение.

— Да, страна упрямцев, — мрачно согласился Паркер.

— А вот я помню офицера, — жизнерадостно продолжал Шарп, — которому удалось обратить в христианство язычников. Это был настоящий успех.

— Видите! — оживился мистер Паркер, услышав о примере Божьей милости. — Благочестивый был человек?

— Бешеный как собака. Из королевских ирландцев, у них у всех в голове тараканы.

— Как же он добился успеха?

— Объявил, что кто не покрестится, тому тут же разнесет башку. Очередь креститься стояла вокруг оружейки и до самого склада.

Мистер Паркер замолчал, погрузившись в печальные раздумья. Веселость Шарпа была напускной. Отношения со стрелками после его решения идти на юг самостоятельно снова испортились. Он убеждал себя, что угрюмость солдат объясняется недосыпанием, хотя понимал, что они мрачны оттого, что пришлось оставить майора Вивара. Вивару они безоговорочно верили, в то время как авторитет лейтенанта оставался под вопросом. Это больно задевало самолюбие офицера.