Бернард Корнуэлл - Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа [сборник]

Стоя на продуваемом всеми ветрами плато, Шарп понял, что майор Вивар делает ему подарок. Испанец предлагал ему ключ к успеху.

Шарп улыбнулся:

— Спасибо.

— Правила, — продолжал Вивар, не обращая внимания на благодарность англичанина, — делают из людей настоящих солдат, а не таких ублюдков. — Он пнул мертвого драгуна и содрогнулся. К могиле подтаскивали тела других убитых. — Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь смастерил деревянные кресты.

Шарп в очередной раз поразился испанцу. Только что пнул голый труп врага — и собирается поставить на его могилу крест.

— Это не из уважения, лейтенант, — сказал Вивар, видя его удивление.

— Нет?

— Я боюсь духов убитых. Кресты не позволят их грязным душам покинуть могилы. — Вивар плюнул на убитого. — Думаете, я дурак? Мне приходилось видеть потерянные души проклятых мертвецов, они похожи на миллионы свечей в ночном тумане. Их стенания куда страшнее, чем это. — Он кивнул в сторону деревни, откуда донесся душераздирающий вопль. — За убийство детей они заслужили худшего.

Шарп не мог возразить майору. У него до сих пор не укладывалось в голове, как может солдат убить ребенка.

— Почему они это сделали?

Вивар отошел от трупов к краю небольшого плато, откуда их атаковали конные драгуны.

— Поначалу французы были нашими союзниками. Черт бы побрал нашу доверчивость, мы сами их и пригласили. Они пришли, чтобы сражаться с нашими врагами, португальцами, а потом захотели остаться. Решили, что Испания ослабла, разложилась и не в состоянии за себя постоять. — Вивар замолчал, глядя в огромное ущелье. — Может быть, они и правы. Мы разложились. Только не народ, лейтенант. Об этом даже не думайте. Правительство. — Майор плюнул. — Французы нас презирают. Считают перезревшим плодом. Наша армия? — Вивар обреченно пожал плечами. — Люди не способны хорошо сражаться под плохим командованием. Но народ не испорчен. Эта земля не испорчена. — Он топнул каблуком по снегу. — Это Испания, лейтенант, страна, любимая Богом, и Бог никогда ее не оставит. Как по-вашему, почему мы с вами сегодня победили?

Ответа на этот вопрос не требовалось, и Шарп промолчал.

Вивар смотрел вдаль. Над далекими горами темными пятнами обозначился дождь.

— Французы презирали нас, — вернулся он к прежней мысли. — Теперь они научились нас ненавидеть. Победа в Испании далась им нелегко. Здесь они познали горечь поражения. Мы заставили сдаться их армию под Беленом, а при осаде Сарагосы жители просто издевались над ними. Этого они нам не простят. Теперь французы наводнили нашу страну войсками. Поняли, что нас легче уничтожить, чем победить.

— Зачем они убили детей? — Шарпа преследовали картины зверски истерзанных детских трупов.

Вивар поморщился:

— Вы привыкли сражаться против людей в форме, лейтенант. Вы узнаете врага по синему мундиру с золотыми нашивками. Это хорошая мишень для ваших стрелков. Но французы не знают, кто их враг. Врагом может стать любой человек с ножом, поэтому они так нас боятся. И разжигают свою ненависть до невиданных пределов. Они хотят, чтобы и Испания их боялась. Боялась вот такого. — Он обвел рукой дымящиеся развалины деревушки. — Они боятся нас и хотят, чтобы мы боялись их еще больше. Может быть, им удастся этого добиться.

Пессимизм не вязался с обликом непреклонного Бласа Вивара.

— Вы в самом деле так думаете? — спросил Шарп.

— Я думаю, что люди всегда будут бояться смерти своих детей. — Голос Вивара, пережившего подобное горе, звучал скорбно. — И все же у французов ничего не выйдет. Сейчас испанцы оплакивают своих детей и ищут надежду. Но если им предоставить эту надежду, хоть крошечный лучик, они поднимутся на бой!

Последние слова майор прорычал, после чего виновато улыбнулся и посмотрел на Шарпа:

— Я хотел просить вас об одолжении.

— Разумеется.

— Ирландец Патрик Харпер… Отпустите его.

— Отпустить?

Шарп растерялся не от просьбы как таковой, а от резкой перемены в манерах Вивара. Непреклонный и полный гнева мгновение назад, испанец вдруг стал робок и вежлив.

— Я понимаю, — поспешно добавил Вивар, — ирландец совершил тяжкий проступок. Он заслуживает, чтобы его запороли до полусмерти, а может, и большего, но он оказал мне неоценимую услугу.

Смущенный просительным тоном Вивара, Шарп пожал плечами:

— Разумеется.

— Я объясню ему, как нужно себя вести.

Шарп уже пришел к решению помиловать Харпера. Это следовало сделать хотя бы для того, чтобы доказать собственную рассудительность сержанту Уильямсу.