Бернард Корнуэлл - Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа [сборник]

— Перейдут, — уныло предрек капитан, — тут и думать нечего. Потери, конечно, будут немалые, но они перейдут.

Лейтенант не ответил — он думал. Хоган, конечно, прав. Активных действий драгуны пока не предпринимают, однако наверняка уже собирают ударную группу, а значит, ему нужно найти позиции для своих солдат, откуда они попытаются подстрелить Кристофера, когда он ступит на мост. На этой стороне подходящего места не обнаружилось, а вот на противоположном берегу Мисареллы лейтенант приметил крутой утес, на котором обосновалось до сотни ополченцев. Расстояние в двести шагов не позволяло португальцам вести прицельный огонь из мушкетов, но вполне устраивало стрелков. Едва Кристофер дойдет до середины моста, его встретит дюжина пуль.

Но как добраться до утеса? Пройти полмили нетрудно, да только что делать с Мисареллой?

— Придется переходить реку.

— Это долго? — спросил Хоган.

— Не знаю. Как получится. Другого нам ничего не остается.

Перестрелка то затихала, то усиливалась. Драгуны, сгруппировавшись на южном берегу, подавляли ополченцев, и Шарп ничем не мог помочь им.

В долине Кавадо, всего лишь в двенадцати милях от ущелья, где французский авангард перестреливался с ordenança , первые части британской армии наткнулись на арьергард Сульта, обеспечивавший охрану тех, кто еще шел через мост Понте-Нова. Вооруженным карабинами британским драгунам нечего было противопоставить французам, перегородившим долину от реки до южных скал. Но за драгунами шла гвардейская бригада, а за ней пара легких пушек. Стреляли они трехфунтовыми снарядами и относились к ним обычно снисходительно, как к игрушкам. Но когда другой артиллерии нет, то и игрушки идут на вес золота.

Пока французский арьергард ждал, авангард готовился атаковать Сальтадор. Два пехотных батальона выдвинулись на передовые позиции к мосту, но все понимали, что их перемелют в фарш, если не убрать баррикаду на другом берегу. Баррикада высотой в четыре фута и такой же ширины представляла собой две дюжины колючих кустов, связанных вместе и придавленных бревнами. Преграда, что и говорить, внушительная, и меры требовались отчаянные. Возглавить роту отчаянных, которой предстояло уничтожить баррикаду и умереть под огнем ее защитников, согласился майор Дюлон из 31-го полка, человек, на груди которого красовалась медаль ордена Почетного легиона. На этот раз на его стороне не было таких союзников, как темнота и внезапность, но суровое лицо оставалось спокойным, пока майор натягивал перчатки и обматывал вокруг запястья шнур, чтобы не потерять в пылу драки саблю. Командовавший авангардом генерал Луасон приказал собрать у моста все имеющиеся силы, чтобы подавить противника огнем и обеспечить Дюлону надежное прикрытие. Майор поднял саблю и, когда в треске мушкетов, карабинов и пистолетов растворились все прочие звуки, рубанул воздух — вперед!

Стрелковая рота его собственного полка бросилась на мост. Ширина моста — три человека. Дюлон был в первой шеренге. Ополченцы закричали и ударили из-за насыпей. Пуля попала в грудь, и майор услышал, как она ударилась о медаль. Отчетливо хрустнуло ребро. Он понял, что свинцовый шарик пронзил легкое, однако не ощутил боли и даже попытался крикнуть, но сил не хватило. Пальцы вцепились в колючки баррикады… А по мосту уже бежали другие. Кто-то поскользнулся, вскрикнул и полетел вниз, в бушующие воды Мисареллы. Пули били в людей, воздух наполнился дымом, треском и свистом, и тут Дюлон оторвал целую секцию баррикады, и в заграждении появилась брешь — узкая, но достаточно широкая для одного, для того, за кем могла пройти вся армия. Подняв саблю, шатаясь и сплевывая кровь, он ввалился в этот пролом. За спиной у него шел в атаку с примкнутыми штыками батальон поддержки. Солдаты Дюлона громили остатки баррикады, мертвых вольтижеров без лишних церемоний спихивали в реку, и вот уже весь Сальтадор накрыла темная людская волна. Ополченцы, не успев перезарядить мушкеты и ружья после первого залпа, бросились бежать. Сотни людей покатились на запад, спасаясь от штыков. Дюлон прислонился к земляной насыпи. Пальцы разжались, и сабля повисла на шнуре. Смешанная с кровью струйка слюны сбежала по подбородку и повисла. Он закрыл глаза и попытался помолиться.

— Носилки! — крикнул сержант. — Сделайте носилки! Лекаря сюда!

Два французских батальона отогнали ordenança от моста. Несколько португальцев остались на высоком утесе слева от переправы, но они были слишком далеко и не представляли никакой опасности, а потому их оставили в покое — пусть смотрят.