Виталий Раул - Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II

Черевин. Мне тоже не все ясно. Подозреваю, что разгадка найдется у Квятковского. Их обоих надо брать, и немедленно. Вам стоит на некоторое время затаиться. Предстоят масштабные аресты.

Санкт-Петербург.

30 октября 1879 года.

Публичная библиотека. Читальный зал.

Два жандарма в форме подходят к читателю, сидящему за столом.

Жандарм ( обращаясь к читателю ). Господин Брафман Давид Моисеев? Потрудитесь пройти в гардеробную.

Читатель ( несколько взволнованно ). Что вам от меня надо? Я вовсе не Брафман.

Жандарм. Разберемся. Пройдемте.

Читатель в сопровождении двух жандармов следует в гардероб.

Жандарм ( указывая на пальто ). Это ваше платье?

Читатель. Мое.

Жандарм ( обыскивает карманы, доставая разные бумаги и сверток газетных листов ). Посмотрим, что тут у вас. А вот и вид на жительство ( читает ): Брафман Давид Моисеев. Тут и прописка: Орловский переулок, дом 12, квартира 31. Так кто же вы?

Читатель. Я только что приехал из Вильны. Меня зовут Аарон Лейзеров Зунделевич. Паспорт отдал на прописку. Чей это вид, понятия не имею.

Жандарм ( разворачивает сверток газетных листков ). А это откуда у вас?

Показывает название газеты «Народная воля».

Читатель. Это не мое. Первый раз вижу.

Жандарм ( шепотом, наклоняясь к уху другого жандарма ). Велено сразу в крепость. Допрашивать не будут. ( Громко. ) Поехали, господин Брофман, там разберутся.

На выходе из библиотеки жандармы усаживают арестованного в карету с зашторенными окнами и отъезжают.

Елизаветград. 14 ноября 1879 года.

Площадь перед железнодорожной станцией. Суета пассажиров, грузчиков и извозчиков. К небрежно одетому высокому господину, в сдвинутой на лоб шляпе и обмотанному шарфом, подходят двое полицейских и просят предъявить документы. При этом его сразу берут под руки. Господин вырывается и выхватывает из кармана пальто револьвер. Полицейские выворачивают ему руки, но в сутолоке звучит выстрел. Господина уводят в пристанционный околоток. Там его обыскивают и находят при нем вид на жительство, железнодорожный билет и квитанцию на сданный в багажное отделение груз. За грузом посылают грузчиков. Грузчики затаскивают в околоток здоровенный чемодан и начинают его открывать.

Урядник. Так вы сами из Тулы будете, господин Ефремов? Что изволите везти в чемодане?

Задержанный. Осторожнее с чемоданом. Он может взорваться.

Урядник ( делает знак грузчикам – оставить чемодан в покое ). Взорвется, говоришь. Ну, тогда везите его вместе с чемоданом в отделение.

Санкт-Петербург. 24 ноября 1879 года.

Лештуков переулок, дом 13. Квартира 22. Субботний день. Идет обыск в квартире учителя Чернышева. В квартире две комнаты. Одну из комнат занимает госпожа Побережская. Хозяева квартиры явно смущены неожиданным приходом полиции и массой обнаруженных в ходе обыска неопровержимых доказательств подрывной деятельности, в том числе трех незаряженных мин, динамита и оружия. В последний момент обнаруживают смятый план помещений Зимнего дворца. Арестованных отправляют в крепость, обыск продолжается.

Санкт-Петербург. Ночь с 3 на 4 декабря 1879 года.

Гончарная улица, дом 7. Меблированные комнаты. Ночь.

Идет полицейский осмотр комнат и проверка документов жильцов.

Полицейский офицер ( просматривая документы очередного жильца ). Господин Северинов?

Жилец. Да, он самый. А что, собственно, нужно?

Полицейский офицер. Ничего не нужно. ( Командует сопровождающим его полицейским .) Везите его в крепость.

Жильца уводят.

В комнате все тщательно обыскать.

В соседней комнате сцена повторяется.

Там задержан и отправлен в Петропавловскую крепость господин Голубинов, прибывший из Москвы.

Санкт-Петербург. Зимний дворец, личные покои императора.

20 января 1880 года, воскресенье.

Александр II и княжна Долгорукова тихо беседуют.

Чувствуется некоторое напряжение.

Александр. Такое ощущение, дорогая, что я заболеваю. Меня постоянно лихорадит. Днями привезут императрицу. Сколько знаю, она совсем слаба и климат Лазурного берега нисколько не помог.

Княжна. Саша, я, конечно, сочувствую ей, как просто человек. Мое сердце, однако, полно совершенно других опасений – за нас с тобой и наших детей.