Джон Биггинс: А завтра — весь мир!

Сам профессор умер в 1924 году, но труды надолго его пережили. В те годы одним из восторженных его читателей был неудавшийся фермер по фамилии Гиммлер. Позже он написал предисловие к одиннадцатому изданию и в 1941 году напечатал специальную карманную версию для использования в целях расовой гигиены на местах. Всегда помните, дорогие слушатели, что даже если какая-то идея выглядит откровенно нелепой, это не значит, что она в конце концов вас не прикончит.

Так каков же итог кругосветного путешествия корвета «Виндишгрец»? Боюсь, не слишком впечатляющий. Океанографические исследования несомненно имели научную ценность, и я рад, что принимал в них участие. Но всё остальное вскоре стало бесполезным. Императорскую и королевскую колонию Австро-Венгрии в Западной Африке ждала участь остальных австрийских колониальных затей. Как только в Вену вернулся граф Минателло, Министерство иностранных дел зарегистрировало наши права на побережье западнее Фредериксбурга.

Но потом всё пошло наперекосяк. На Баллхаусплац прибыл британский посол, а вслед за ним и французский, чтобы вручить написанные в резких выражениях ноты протеста в связи с вмешательством Австрии в дела Западной Африки. Германия оказалась менее надежным союзником, чем все надеялись, а Соединенные Штаты — более заботливыми насчет территории своего протеже Либерии, чем все ожидали, и немедленно отправили в западноафриканские воды крейсер, чтобы подчеркнуть свою озабоченность. В итоге император отказался подписывать декрет об аннексии, и вся затея позорно провалилась.

Австрийским подданным из племени кру, приписанным к кригсмарине, то есть Джимми Старборду, Онести Железному Лому и остальным выплатили жалованье, когда «Виндишгрец» добрался до Полы, и отправили домой на пароходе. Юнион Джек, мой спаситель той ночью, во время пира каннибалов, сопровождал меня до Сиднея на борту «Парраматты», а оттуда отплыл в Западную Африку через Кейптаун.

Тем утром я простился с ним у трапа, мы пожали друг другу руки и обнялись, а потом махали руками, когда пароход попыхтел к выходу из гавани. В Поле я написал рапорт о его благородном поступке и позаботился о том, чтобы ему оплатили девять месяцев пребывания у отца Адамца. Деньги отправили ему вместе с бронзовой медалью за верную службу, адресовав просто «Мистеру Юнион Джеку, эск., Бунсвилль, Побережье Кру, Западная Африка». Надеюсь, он всё это получил.

Но полную историю плавания «Виндишгреца» я услышал только как-то вечером в 1930-м году, в обеденном зале «Гранд отеля», на польском морском курорте Сопот, на полоске песчаных дюн балтийского побережья к югу от нового порта Гдыня. Мне было за сорок, уже три недели я был гражданином Польши и две из них служил командор-поручником на польском флоте, недавно вернувшись из Южной Америки, чтобы организовать подводный флот.

Контр-адмирал (в отставке) Флориан Залески покинул польский флот за год до того и теперь работал в Гдыне консультантом по минному делу. После возвращения «Виндишгреца» он сделал неплохую карьеру, получив титул барона и внеочередное звание фрегаттенкапитана — неслыханное дело на австрийской службе. Он также отличился во время Первой мировой войны и в 1917 году был списан с флота по ранению, когда командовал эскадрой в схватке с британцами у Валоны.

В те годы мы иногда встречались в коридорах и кивали друг другу, кригсмарине — небольшая организация, все знают всех, но, каким-то образом, по службе мы не пересекались на достаточное для обстоятельного разговора время. Та встреча за ужином стала первой почти за двенадцать лет.

Мы засиделись в обеденном зале за полночь. Официанты уже убрались на столиках и отправились спать. Мы говорили о старых временах и ушедшем мире, вспомнили наше кругосветное путешествие на дряхлом деревянном паруснике в те солнечные времена начала века. Первые лучи солнца замерцали на маленьких серых волнах Балтики, и тут Залески умолк, задумчиво попыхивая сигарой и глядя в море. Я почувствовал, что сейчас он расскажет кое-что важное. Наконец он заговорил.

— Кстати, Прохазка, помните тот случай с пропавшим эрцгерцогом?

— И чем всё кончилось? Я добрался до Полы только в середине 1904 года и так этого и не узнал. В последний раз я слышал о нем, когда тем утром мы высадились с лейтенантом Микуличем на полуострове Брекнок, выкопали кости моряков и сложили их в ящик. Зачем всё это было нужно? Ума не приложу.

Он посмотрел из окна отеля на воду и вздохнул.