Александр Тамоников - Отряд бессмертных [сделано из исходника, правда, без необходимых по тексту междустрочных интервалов (интонационных разрывов между абзацами)]

Тугин кивнул и проговорил:

— Понял. Объяснение вполне разумное. Чертежи давно пора менять. Старые поселения люди бросают, осваивают новые земли. Государь должен знать, что в царстве его делается. Но сам думаю, что ты пойдешь вовсе не на Москву, а в какую-то другую сторону.

— Да, в другую. Мне надо быть в Нижнем Новгороде.

— Это сколько же верст?! А по рекам несподручно, против течения, да и судов у тебя нет, — сказал Тугин.

— Доберемся потихоньку. Нам спешить некуда.

— Извиняй, Дмитрий Владимирович, а в Нижний-то зачем?

— Таково повеление государя. И больше о планах моих не спрашивай!

— Да, конечно.

— Все, теперь и перекусить можно.

— Сей же миг еду приготовят. Ты насчет хлебного вина как? У меня хорошее.

— Можно, если немного.

— Братину невеликую на двоих.

— Хорошо.

Воевода с княжичем вышли на улицу, умылись теплой водой.

К ним подошла женщина, на вид совсем немолодая, лет сорока.

— Что тебе? — спросил воевода.

— Не к тебе у меня дело, а к нему. — Она указала на Савельева.

Рядом возник помощник с парой стражников.

Они отстранили женщину, хотели было прогнать ее, но Савельев приказал:

— Пустите!

Женщина подошла к нему, низко поклонилась и сказала:

— Спасибо тебе, богатырь русский. Все оставшиеся дни и ночи буду молиться за тебя и людей твоих.

— Ты знаешь меня? Прости, не ведаю, как звать тебя.

— Переславой зови. А знаю ли тебя? До сих пор не ведала. Только слышала, что это ты со славным своим войском спас мою семью, детей и внуков из татарского полона. Я узнала, что ты в городе, и пришла благодарить тебя.

— Спасибо и тебе, Переслава, за добрые слова. Желаю всей твоей семье счастья и долголетия. — Женщина протянула княжичу какой-то сверток. — Это тебе, богатырь.

— Что там?

— Образок, что мне от матери достался, ей от бабушки, той от прабабушки. Он у нас по женской линии передавался, убережет тебя от всяких несчастий. Татары взяли семью моего сына. Я узнала об этом и неистово молилась на образок. Тут случилось чудо. Появился ты со своей дружиной и побил татар поганых, спас мою семью. Возьми.

— Но это же семейная реликвия, Переслава. Нельзя ее в чужие руки отдавать, тем боле мужские.

— Пусть будет так. Я решила. Тебе нужнее. А с тобой и всем нам, народу русскому.

Княжич принял образок, поклонился, перекрестился. Он хотел сказать еще несколько добрых слов женщине, но та уже ушла. Да так незаметно, будто ее и не было вовсе.

— Где Переслава? — спросил княжич у воеводы.

— Вот баба! Я и не заметил, как она пропала. Панкрат!.. — обратился воевода к помощнику. — Ты видел, куда ушла Переслава?

— Видел, за угол зашла, а куда потом двинулась, не ведаю.

Княжич спрятал образок на груди и спросил:

— Так что там с трапезой?

— Не отдохнешь?

— А ночь на что была, воевода? Отдохнули.

— Петька! — крикнул Ермолай Никитич.

— Тут я, — отозвался малый.

— Что с едой?

— Так вы подымайтесь, скоро подадут все.

— Ты вот еще что, слазь в погреб и принеси в горницу ендову с хлебным вином. Где взять, знаешь.

— Знаю, Ермолай Никитич.

Дмитрий, воевода и Панкрат Филин поднялись наверх и уселись за стол. Супруга воеводы только что застелила его белоснежной скатертью, поставила чаши. Женщина с интересом посмотрела на княжича, который сделал вид, что не заметил этого взгляда.

Вскоре две бабы принесли на блюдах вареных кур, рыбу жареную и копченую, зелень, караваи. Слуга налил вино в чарки.

Сотрапезники выпили. Водка оказалась крепкой, без запаха и вызвала аппетит.

Княжич плотно закусил и собрался отправляться к своей дружине.

Покуда бабы убирали со стола, Савельев спросил Тугина:

— Тебе все ясно, Ермолай Никитич?

— Конечно.

— И вот еще что. Ты постарался бы уговорить жителей Дерги, Покровки, Веселки, села Дробы объединиться. Пусть они строятся в Дерге. Ты же тем самым заимеешь в двадцати верстах еще одну крепость. Дорогу между ними можно будет держать дозорами. Оружие у мужиков есть.

— Дело, конечно, говоришь, княжич, но на то моей власти может не хватить.

— А надо не властью, а словом, убеждением в этом. Я уже говорил на эту тему с жителями. Они вроде как и не против, не спорили, все отправились именно в Дергу. Согласятся, коли ты с ними поговоришь.

— Это твое повеление, княжич?

Савельев усмехнулся и ответил:

— Считай, что повеление.

— Ну, коли так, то, конечно, поговорю. Повеление человека, которому доверяет сам государь всея Руси, не исполнить никак нельзя.