Александр Тамоников - Отряд бессмертных [сделано из исходника, правда, без необходимых по тексту междустрочных интервалов (интонационных разрывов между абзацами)]

Дмитрий был краток.

Он довел до дружинников суть своего замысла и осведомился:

— Какие будут вопросы?

Вопросов ни у кого не было. Каждый воин знал, что ему делать.

— Тогда начинаем. Помните, в главный шатер иду я с Гордеем. Более никто. Вперед, братья!

Над поляной трижды каркнула ворона.

— Это нам! — воскликнул Баймак. — Пошли, да аккуратнее, сперва по кустам, потом с обрыва в воду.

Служивый татарин и мужики из Дерги уже успели приготовиться к захвату ладьи. На них была лишь исподняя одежда и ножи. Тяжелые доспехи и оружие лежали на берегу.

Баймак первым вошел в воду и тут же опустился в нее с головой. Ладья и стояла здесь именно потому, что у самого обрыва было глубоко. Когда татарин вынырнул, Пятак и Ермак тоже были уже в воде.

Они вплавь добрались до высокого борта. Благо с этой стороны была спущена сеть. По ней все трое поднялись на борт и вывалились на палубу возле единственной небольшой каюты. Во время плавания в ней обычно находились кормчий и воевода отряда, пребывавшего на ладье.

Сейчас же на судне были только два татарина. Один сидел на носу у пушки. Она лежала в пазу ящика, привязанного к носу двумя канатами и оснащенного колесами для возвращения орудия после выстрела в исходное положение. В носу судна было прорублено отверстие, чрез которое стреляла пушка. Этот татарин смотрел на реку. Второй разлегся на корме.

Они увидели мокрых «водяных» слишком поздно, когда те уже сблизились с ними. Баймак пошел на того, который смотрел на реку у пушки, Пятак и Ермак — на татарина, развалившегося на корме. Охранники едва успели вскрикнуть. Острые ножи пронзили их насквозь.

Баймак вытер лезвие об одежу убитого стражника, обошел пушку. Справа от нее стоял бочонок пороха. Там же лежали ядра и груда камней средней величины, так называемого дроба, предшественника картечи.

К пушке подошел Ермак, сноровисто забил в нее порох, дроб, пыжи.

— И зачем это надо? — спросил Баймак.

— Авось пригодится.

Служивый татарин согласно кивнул и дважды каркнул по-вороньи.

Ему тут же ответила кукушка. Но голосила она совсем недолго. Если бы кто-то загадал, сколько ему жить осталось, то явно был бы недоволен. Получалось всего три года.

Этот сигнал означал, что всем надо приготовиться к бою.

Княжич дал отмашку. Из северо-восточной балки показались лучники Дрога и Дрозд. Немного правее от леса по неглубокому буераку выдвинулся Истома Уваров.

Савельев внимательно следил за перемещениями стрелков. Он видел, как они заняли исходные позиции, и дал сигнал Бессонову выдвигаться вперед. В группу Гордея входили Кулик, Нестеров и Черный с конями Дроги и Дрозда, которые должны были присоединиться к ним во время атаки. Дружинники прошли лесом до позиций лучников.

Боян Рябой вывел Осипа Горбуна, Лукьяна Балаша и Кузьму Новика на запад, в лес. В пятидесяти саженях оттуда находилась времянка. Рядом с ней горел костер, у которого собрались нукеры мурзы. Они повесили над разгоревшимися дровами котел. Подошло время отужинать.

Люди Рябого встали в лесу. Боян прокричал кукушкой. Мол, вижу противника, готов к бою.

Княжичу и Агишу пришлось привязать к деревьям коней, как своих, так и других ратников, которые должны были действовать в пешем порядке.

Начались вечерние сумерки. Следовало торопиться. У особой дружины оставался всего час на то, чтобы разгромить татар и захватить мурзу.

Савельев взглянул на Агиша и сказал:

— Идем, Ильдус.

— Придется ползком, воевода.

— Проползем, ничего с нами не случится.

Княжич и служивый татарин быстро поползли к первому посту. Дозорные совершенно не заботились о службе. Они как специально встали и смотрели на костры нукеров и отряда Саида. Оттуда доносился дивный запах варящегося мяса.

В таких условиях тянуть не имело смысла.

Княжич поднял руку, в которой был зажат нож, и вскочил на ноги. За ним поднялся татарин. Они бросились на пост. Дозорные повернулись на шум, и Агиш тут же ловким движением рассек одному из них горло.

Княжич ударил под панцирь, в легкую кольчугу. Он запросто пробил ее и сразу повалил дозорного в канаву. Раненый захрипел, но удар рукояткой ножа в висок лишил его сознания.

Дмитрий поднял кольчугу. Рана оказалась неглубокой. Она кровоточила, но не представляла особой опасности для жизни. Княжич не стал добивать врага. Вместо этого он прижал к ране лопух, еще какую-то траву с широкими листьями, которой изобиловали здешние поляны.