Алексей Грай - Золото друидов

По возвращении Олав посадил уже тогда не по годам серьезного Агнара на колени, развернул верещащий сверток и сказал коротко: «Это твой брат». Трехлетний Агнар молча кивнул.

Малыша назвали Ульфом — Волком, что неудивительно, учитывая обстоятельства. Вскоре Олав, соблюдя все обычаи, ввел мальчишку в род. Прозвище даже не пришлось придумывать. Приемыш — он и есть приемыш. От Ульфа никогда не скрывали, что он не прирожденный Морской Змей, но Олав всегда относился к нему как к сыну, а Агнар как к брату. Ульф вырос сильным, ловким и сообразительным, он много путешествовал и все схватывал на лету. Одним из многочисленных полезных умений Приемыша была способность читать следы.

Поначалу Ульф ходил вокруг по широкому кругу, изредка нагибаясь, чтобы осмотреть что-то на земле. Некоторые находки он брал в руки, вертел во все стороны и, лишь хорошенько изучив, клал обратно. Круги постепенно сужались. Больше всего светловолосого заинтересовали даже не обгорелые руины домов, а изрытое ногами место в двадцати шагах напротив остатков ворот. Там он задержался надолго, что-то бормоча себе под нос и поглядывая в сторону берега.

Пока Приемыш бродил по развалинам, солнце окончательно взошло. Послушные воле конунга воины расположились на берегу, рассевшись на брошенных на траву щитах. Люди напряжены и подавлены. Почти не слышно обычных разговоров. Под рукой все держат обнаженное оружие.

Наконец Ульф отряхнул руки от пепла и вернулся к конунгу. Некоторое время он молчал. Когда следопыт начал говорить, голос его был лишен каких-либо эмоций.

— Хм. Сотня или даже больше. Ударили позавчера на рассвете, пользуясь туманом, с двух сторон: часть с берега, часть с ладей. Вышло одновременно — так что свое дело они знают туго. Убили часовых, открыли ворота. Сразу же подожгли дома. Началась суматоха, паника. Многие люди сгорели прямо в домах. Некоторым удалось вырваться из огня. Вон там, — Ульф указал на истоптанное место, — сцепились. Люди Сигвальда не пытались прорваться, скорее, хотели отомстить.

— Выжившие? — В голосе Агнара промелькнула слабая искорка надежды.

Ульф опустил глаза.

— Им не дали возможности поставить строй. Все способные держать оружие погибли. Дальше была резня. Трупы своих налетчики забрали, остальных оставили валяться, где придется. Тела наших павших обгорели. Многие изуродованы зверьем.

Поначалу речь прерывалась проклятиями и сдавленными ругательствами сгрудившихся воинов. Последние слова Ульф произнес в полной тишине.

— Что потом? — Невидящий взор конунга оббежал обгорелые развалины.

— Хм. Потом нападавшие поднялись на ладьи и ушли в море. Хм.

— Кто? — Голос конунга был спокоен, даже равнодушен, но перед глазами Хьяля явственно предстало разбегающееся с черного пятна пепелища зверье.

— Хм. Не знаю. Точнее, не возьмусь сказать наверняка. Агнар, здесь, что не вытоптано напрочь, то полностью выгорело. — Ульф посмотрел конунгу прямо в глаза. — Я не хочу строить догадки, из-за которых могут погибнуть люди.

— И погибнут. Обязательно погибнут. — Взгляд конунга все также ничего не выражал. — Ты хорошо поработал. — Сбрасывая оцепенение, Агнар повернулся к воинам. — Сгружайтесь! Сегодня заночуем здесь! Надо отдать последние почести мертвым!

Решение конунга не доставило хирдманам особого удовольствия. В ночевке рядом со свежим пепелищем радости мало. Однако с Агнаром не спорили. У большинства дружинников здесь погибли друзья, у многих — родичи. Отказать им в достойном погребении бесчестье. Подготовка костра, рассчитанного на несколько десятков человек, грозит затянутся до вечера. Сниматься же на ночь глядя, когда рядом могут рыскать чужие ладьи, по крайней мере, глупо. Проклиная на все лады неизвестных находников, люди принялись исполнять поручения конунга.

Поначалу возник ожесточенный спор, кому готовить к погребению обглоданные зверьем, пролежавшие два дня на солнцепеке трупы, кому рыскать по продуваемым всеми ветрами холмам в поисках дров, а кому ставить лагерь и варить еду на остальных. Неудивительно, что последнее считалось среди хирдманов наиболее приятным, или, скорее, наименее неприятным.

Асмунд, не долго думая, отправил собирать трупы чем-то провинившихся в пути воинов Скрежещущего. Сомнительная честь поиска дров досталась наиболее молодым из его людей.

Среди команды Морского Змея Агнар решил бросить жребий. В ход пошла чья-то шапка и три практически неотличимых на ощупь гальки разных цветов, которые воины тянули вслепую.