Алексей Грай - Золото друидов

Скальд смотрел на склонившуюся над водой девушку и, казалось, слышал мерную успокаивающую, убаюкивающую песнь, что она напевала. Каким-то внутренним чутьем он осознал, что уже на следующий день не сможет ничего толком вспомнить. Только облаченный в белое силуэт полный мягкого внутреннего света.

— Пойдем. — Тристан мягко тронул его за плечо. — Боги не любят, когда смертные так откровенно на них пялятся. Даже богини.

Хьяль кивнул и медленно направился прочь. Уже у самой лестницы он обернулся и в последний раз посмотрел на одну из богинь Зеленого острова. Будто чувствуя этот короткий взгляд, девушка подняла голову и робко улыбнулась ему.

От белых рубашек по воде расходились мутные кровавые пятна.

Двор крепости полон людей. Северяне надевают лучшие наряды, начищают кольчуги, заплетают чисто вымытые волосы в сложные причудливые косы, натачивают мечи до поистине бритвенной остроты. Они готовятся сегодня со славой умереть. А умирать по северному обычаю следует так, чтобы это запомнилось надолго.

— Где вы ходите? — окликнул друзей Торгейр. — Плакали над судьбой на вершине стены? Думали: не проще ли скинуться вниз и решить все разом, но потом вспомнили, что тогда Чертог павших не светит и решили повременить? Так он вам в любом случае не светит. Не заслужили.

— А я туда и не собираюсь. — Тристан показал Забияке язык. — Что мне делать среди кучи немытых, пьяных мужиков, у которых всех разговоров, кто кому сегодня башку отрезал смачней. Девки эти ваши, как их там, валькирии, мне тоже никуда не сдались, в Эрине явно женщины красивее. И самое гнусное — вдруг по какой-то нелепой ошибке туда попадешь ты, Торгейр. Что тогда, до конца вечности терпеть твои несмешные шуточки и детские подначки. Вот еще.

Хьяль лишь усмехнулся.

— Тьфу на вас выродков. Берите барахло. — Торгейр оскалился и указал на внушительную кучу вещевых мешков. — Конунг приказал.

Тристан взвесил в руках увесистый мешок.

— Да, внушительно. — Любопытный галл-гойдел потянул завязки и заглянул внутрь. Содержимое мешка переливами засверкало, заискрилось на солнце. — По вашей вере надо умереть, имея не только оружие в руках, но и кучу золота за спиной? Интересный вы все-таки народ лохланнцы.

Хьяль пожал плечами и стал прилаживать мешок на плечо. Не очень удобно конечно, особенно учетом грядущей битвы… А все равно — это утро им не пережить.

— Может, Агнар надеется, что кто-нибудь сможет прорваться. Выжить гораздо проще, имея золотишко в запасе. Может, хочет, чтобы оно досталось врагу залитым нашей кровью. Может, надеется откупиться. — Хьяль улыбнулся собственной шутке — В общем, не знаю. Гейр, а ты чего мешок не берешь?

— У меня своя ноша. Поважнее твоей, кстати, будет. — Забияка гордо продемонстрировал Хьялю два небольших мешка, явно весящих меньше вместе, чем один мешок Хьяля.

— И что же там?

— Прощальный подарок.

— А поточнее?

— Много будешь знать, быстрее умрешь. — В свете предстоящей резни фраза прозвучала особенно жизнеутверждающе.

— В конец обнаглел, — констатировал Тристан.

— Гейр у нас обнаглел с самого рождения.

— Стройся! — раскатисто донеслось от ворот.

— Ты мне тоже нравишься, вальх, — невпопад заявил Торгейр, поднимаясь, — а Хьяль мне вообще как брат.

Грустный викинг и Безумный скальд озадаченно переглянулись, но предпочли промолчать.

Сбивая ряды, плечом к плечу викинги стальной колонной становятся у створок деревянных ворот. Молчаливый, собранный Ульф. Поджавший бледные губы, но внешне невозмутимый Гисла. Как всегда нагло ухмыляющийся Торгейр. Потерянный Коль и многие-многие другие. Кое-где тяжело ковыляют раненные. Никаких громких прощаний и лишних слов. Все что должно быть сказано — сказано еще вчера ночью.

— Открывай, — кивнул конунг, и Бьёрн, зарычав от натуги, потянул тяжелую балку.

С протяжным скрипом ворота распахнулись.

Блистая сталью оружия и доспехов, пестря ярким окрасом дощатых щитов, колонна северян, чеканя шаг, потекла с холма, растягиваясь поперек поля. Над плотными рядами гордо поднялось знамя с оскалившим зубастую пасть морским драконом. Мечи и секиры плашмя ударили о железные умбоны щитов, порождая чудовищный лязг. Воздух прорезал боевой клич нескольких десятков человеческих глоток. Чтобы порадовать богов и запомниться потомкам, смерть обязательно должна быть громкой.

— Бей-Круши!

Из-за леса показался багряный диск солнца.

Малачи сидит на породистом гнедом скакуне. По сторонам от короля срединных земель плотным кольцом возвышаются телохранители. Сверху знамя — раскидистый дуб на зеленом холме. Вокруг толпятся разряженные в лучшие наряды приближенные и доверенные вожди с охраной и слугами. Позади тянутся вдаль ряды воинов. Буйство красок расшитых золотом плащей. На ветру гордо реют цветастые полотна с эмблемами нескольких десятков знатных родов. Стоит несмолкаемый гомон. Лязгает сталь. Скрипит кожа.