Армен Гаспарян - Оттепель. Как это было?

А. Гаспарян:Принято считать, что первыми моргнули Соединенные Штаты Америки. В окружении Кеннеди нашлись люди, которые поняли, что шутки закончились и последствия могут быть самыми фатальными. Если исходить из официальной версии, которая принята в Соединенных Штатах, состоялась встреча журналиста Скали и советского разведчика Феклисова, они договорились (на этом месте теперь мемориальная табличка). Скали – герой Америки, Феклисов в 1996 году получит звание Героя Российской Федерации – два человека, которые, по сути дела, предотвратили мировую войну, потому что Скали передал информацию Кеннеди, Кеннеди дал понять, что информация принята: «Все, ребята, сушим весла». Сигнал передается в Москву, Москва устами «Радио Москвы» объявляет на весь мир, что конфликт исчерпан. Здесь есть о чем поспорить. Другой вопрос, что в глубине души и мы были готовы моргнуть.

Г. Саралидзе:Хрущев же с членами президиума обсуждал, что если мы оставим ядерное оружие на Кубе, то это приведет к полномасштабной, возможно, ядерной войне. 26 октября он отправляет в адрес Кеннеди телефонограмму и обращается к американскому правительству с призывом демонтировать ядерные пусковые установки в Турции – это тоже шаг навстречу.

А. Гаспарян:Наши военные понимали, к чему это все может привести. Тем более зная нрав Никиты Сергеевича Хрущева, который обожал действовать самостоятельно и демонстративно не советовался ни с кем из профессионалов. Конечно, военные говорили, что надо вовремя остановиться, блеф хорош, но мы все-таки не за карточным столом. Цена одной ошибки, одного неправильно истолкованного слова или предложения может быть роковой, причем для всех. И неизвестно еще, как потом карта ляжет.

Г. Саралидзе:27 октября – так называемая Черная суббота, когда ПВО Советского Союза сбила американский самолет-разведчик U-2. Пилот погиб. Параллельно в Сибири был перехвачен второй самолет-разведчик, на Кубе были обстреляны самолеты-разведчики. Эти события напугали американских военных. Для них это стало сигналом, что русские начали действовать. Американские военные потребовали срочно разрешить вторжение.

Д. Куликов:Это был очень опасный сигнал, способствовавший разрушению иллюзии превосходства, потому что они убеждали своих летчиков, что русские их не достанут – нечем. И вдруг выясняется, что есть чем. Сразу же возникает вопрос, а что у русских еще есть? Я думаю, испугались они больше всего разрушения идеологии своего преимущества. Кстати, она и потом не сработала. В соглашении о выходе из Карибского кризиса говорится, что мы убираем наши ракеты с территории Кубы, а они дают гарантии, что на нее не нападут. В принципе, это была стратегическая победа. Ракеты-то мы убрали, нам Куба не так уж и нужна была потом, а вот институт гарантий вообще-то до сих пор работает.

Г. Саралидзе:По поводу того, как выходили из кризиса. Там же очень любопытная встреча была – брат Кеннеди Роберт тайно встречался в советском посольстве с нашим послом Анатолием Добрыниным. Кеннеди сообщил советскому послу, что ситуация в любой момент может стать неконтролируемой, и озвучил те предложения, о которых Дима говорил (там, кстати, не только гарантия ненападения на Кубу, но и снятие блокады, вывод ядерных боеголовок с территории Турции), и на следующее утро соглашение уже было готово. Интересно, что брат тайно приезжает в посольство и с нашим послом о чем-то договаривается, то есть это было налаживание каких-то коммуникаций, которые помогут не доводить ситуацию до крайности.

А. Гаспарян:Не было другого варианта. Надо было решать вопрос экстренно, а для этого все средства хороши. Сразу после завершения Карибского кризиса раздался вопль отчаяния Пентагона. Некоторые деятели договорились до того, что это абсолютное поражение Соединенных Штатов. Конечно, в клане Кеннеди прекрасно понимали, какой будет вопль, если станет известно о встрече Кеннеди-младшего с Добрыниным, потому что по этикету нужно встречаться в Белом доме, официально приглашать посла. Крика будет на месяц вперед. Но время поджимало, поэтому поступили нестандартно: приехали на территорию советского посольства, чтобы побыстрее начать договариваться. Ситуация осложнялась еще и позицией Кубы, которая сказала, что если мы посмеем начать выводить наши ракеты, то это будет абсолютным предательством всего коммунистического дела. Поэтому мы старались все сделать максимально быстро. Победителей, в конце концов, не судят. Это мало походит на классику политических переговоров, консультаций, но и случая подобного в мире не было.